Богдан Сушинский - Черные комиссары

– Мундир на вас хоть и морской, но батарея, как я понял, сухопутная?

– Береговая.

– Понятно: дальнобойная, стационарная… Корабельные орудия, установленные в береговых бетонных капонирах. И бьют, наверное, километров до сорока.

Крамольников не спрашивал, а утверждал, но при этом очень пристально наблюдал за поведением капитана и медсестры, которые сидели по ту сторону стола.

– Не стану возражать. Приблизительно в этих пределах, – неохотно согласился Гродов.

Любые сведения, связанные с его артиллерийским комплексом, считались засекреченными, но в первые же дни комиссар батареи с горечью признал: «Несмотря на всю секретность, любой мальчишка из любого окрестного села сообщит вам, что снаряды наши улетают на сорок километров. Мы, конечно, пытались запускать дезинформацию, но уже поздно».

– Теперь, когда запахло порохом, на такие батареи будут возлагать особые надежды. Иначе как надежно прикрыть подступы к Одессе с моря? Особенно с западной стороны побережья.

– Если уж надежно перекрывать подступы к заливу, то делать это следует с двух сторон – с запада и востока, – простовато возразил Гродов. – Одесский залив настолько широкий, что совершенно не приспособлен для устройства в нем гавани, пришлось строить искусственный мол, искусственную стену «волнореза». Теперь и прикрывать его во время боевых действий тоже будет непросто.

– Понятно, что одной вашей батареей прикрывать город с востока будет сложновато. Впрочем, говорят, что там их уже две?

Гродов понял, что Крамольникову хорошо известно о существовании второй батареи, расположенной почти на пятнадцать километров ближе к городу, и что это уже проверка.

– И ходят слухи, что собираются строить третью, – уклончиво ответил он, так и не поняв до конца: то ли этот заезжий чекист оказался здесь случайно и, по привычке, пытается провоцировать его на предмет утечки секретных данных; то ли перед ним, в самом деле, вражеский агент?

Впрочем, решил он, пусть над этим ломают голову полковник Бекетов и его люди.

– Только вряд ли успеют построить, опять же, исходя из того, что происходит на границах. Это ведь не полевую батарею расположить, которую бойцы разворачивают и приводят в боевое состояние в течение каких-нибудь десяти минут. Насколько мне известно, у вас там целый подземный городок – с казармами, своей электростанцией, с мощным складом снарядов…

– Вы ведь прекрасно знаете, что все эти сведения секретные, как и само месторасположение.

– Не паникуйте, капитан: мы общаемся в узком кругу, в моем присутствии. Впрочем, вы, комендор, правы: сейчас не время удовлетворять праздное любопытство. А вы удивительно красивая женщина, Валерия, – мгновенно переключился на другую тему Крамольников, словно бы уловил сомнения комбата. – Медсестра – это не для вас, мелковато. Почему вам лучше пробовать себя не в театре, а в кино.

– Сама понимаю, что медсестра для меня – мелковато, – охотно согласилась Лозовская, – поэтому буду продолжать учебу в мединституте.

Пресекая ее дальнейшие фантазии, Крамольников решительно покачал головой.

– Вы не поняли меня, Валерия. Речь идет об искусстве, о славе, достойной памяти Веры Холодной и других великих актрис.

– Во-первых, кроме Веры Холодной, никаких других имен великих актрис я не знаю, а во-вторых, нет во мне ни актерского таланта, ни увлеченности театралки.

– Нужно только ваше желание, и все решится как бы само собой. Когда на экране появляется женщина такой красоты, – нагло флиртовал энкаведист, или кем он там был на самом деле, демонстративно не обращая внимания на присутствие Гродова, – никому и в голову не приходит следить за качеством ее игры. К черту детали: все и так очарованы.

«А ведь мне придется оставить Валерию в его обществе, – почти с ужасом осознал Гродов, посматривая на часы. Отведенные ему тридцать минут уже были на исходе, и теперь он обязан был оставить это странное собрание. – Может, прямо сейчас и пристрелить его? И, как говорит сам Крамольников, «к черту детали»!

Когда Гродов объявил, что уходит, Лозовская поднялась, чтобы выйти вместе с ним или просто провести его, но хозяйка решительно опередила ее.

– Посидите еще, Валерия, – настойчиво произнесла она. – Составьте нам компанию, все равно торопиться вам некуда. Я сама проведу вашего кавалера. – И, церемонно взяв Дмитрия под руку, провела его через зал. Оказавшись рядом с ним в тесной прихожей, она сама надела ему на голову фуражку, прижавшись при этом к нему всем телом, обволакивая его духами и пышной грудью. – Вы вполне можете приходить сюда и без вашей спутницы, – выдохнула она ему на ухо. – По выходным, по вечерам. С молодыми, да еще с такими гордячками, как Валерия, всегда много мороки. Разве я не права?