Пиит Опилкин - Сын донецкого полка

– На перевязку Вам пора.

Ранение время осмотреть.

Придётся, Игорь, потерпеть.

Где пуля руку зацепила.

Сестра над раною застыла.

Легко бинты сняла с плеча.

– Эх, Катя, коли б не война…,

– Стрелков с теплом сестре сказал,

И взгляд потупив, замолчал.

А Катя дует на плечо.

И сердце любит горячо.

Стук. – Разрешите доложить.

Готов сражаться и служить, -

И смирно встал пред главным Вовка.

Такая в штабе обстановка.

Сказал мальчишка и застыл.

– Нет, не могу, отправлю в тыл.

В Ростов звонил уже в детдом.

Побудешь там, ну а потом

Войну закончим – заберем,

И мирной жизнью заживем.

По шву легла мальца рука:

– Я – сын донецкого полка.

Вдруг Катерина не сдержалась.

Слеза, вторая....разрыдалась:

– Возьму, как сына полюблю.

Приму в свой дом, усыновлю…

В дверях дежурный, доложить:

– Не можем мы проход пробить.

Связного надо посылать

В Луганск шифровку передать.

Славянск в кольце совсем зажат.

Бьет по Славянску укроград.

– Кого послать? Кругом посты.

Врагом подорваны мосты.

Бойцов заметят, разглядят.

Положим попусту ребят…

Тут Вовка сделал шаг вперед:

– Такой как я, везде пройдёт.

Окрест знакомы все тропинки

Где лес, где тайные ложбинки.

Сумею сквозь врага пробраться.

Им никогда не догадаться!

Стрелков в раздумье… Как же быть?

Мальца послать и не сгубить?

И посмотрел Стрелков на Вовку:

– Ну что, Казак! Держи шифровку.

***

V (непростое решение)

Славянск, избитая дорога.

Хруст под ногою от стекла.

Сидит старушка у порога.

Так мать меня с войны ждала.

И мать без весточки рыдала:

– Не дай ему попасть в полон.

И на иконы уповала,

Роняя Господу поклон.

Святая Русь! Живу Тобою!

Героям память на века.

Церква с порушенной главою

И крест, как Божия Рука.

Зарница дальняя блистает.

Грохочет пушкой горизонт.

То вражье полчище сжимает.

На город наступает фронт.

Что дальше? Мы за Русь в ответе!

Стоять стеной – сгубить людей.

Здесь старики, больные, дети.

Здесь будут тысячи смертей.

Здесь скоро будет мясорубка.

Здесь выбьет всё под корень "град".

Боекомплекта лишь на сутки.

Положим опытных солдат.

Лишь окон черные глазницы.

Закрыты школы, нет воды.

Снаряды сыплются в больницы

И попадают в детсады.

Узнали люди, обступили:

– Стрелков, нам надо Вам сказать…

Мы вот собрались, обсудили

Готовы город защищать.

Что остаетесь, дайте слово!

– Нет, будем скоро отходить.

Замолкли…смотрят на Стрелкова…

– Чтоб Вас спасти, и победить!

И кто-то выкрикнул из сходки:

– Вас понял. Так и ожидал.

На партизанской сковородке

Ещё мой дед врага сжигал.

Круги застыли под глазами.

Бессонница, никак не снять.

За нами Русь! Москва за нами!

Нам надо выжить, устоять.

Устал…И вдруг пришло видение:

Война, Москва, Наполеон.

Пяту в столице на мгновенье

Поставил враг. И где же он?

Кутузов, верное решенье!

Окрепнем, выступим тогда.

За весь Донбасс дадим сраженье

Как только грянут холода.

Отправил на заданье Вовку.

И отпустило, что рискнул.

Обняв Катюшу, как винтовку

Стрелков на два часа уснул.

***

VI (каратели)

Жара. Жужжит мохнатый шмель.

Лазури неба акварель.

Поля и птиц многоголосье.

Моё родное Малоросье.

Вот вдалеке хлопками бьет.

Так садит только миномет.

Там за Луганск бои идут.

Шифровки важной в руки ждут.

Пять суток занял этот путь.

Ну Вовка, здесь совсем чуть-чуть.

Дорога меж полями вьётся

Навстречу джип в броне несётся.

Трезубец, сверху миномет.

Да. Это вражеский расчет.

Нац. гвардия. Затормозил.

Дай, Бог, побольше Вовке сил.

– Ну что попался, партизан?

Шучу. Куда спешишь пацан?

– До тетки, – выпалил малец.

– А где маманя, где отец?

Смотри в глаза, не вздумай врать.

– Погибли, нечего скрывать.

Нас разбомбили и сожгли.

– Ну, это кляты москали!

Мы едем с ними воевать.

Ты местный – должен помогать!

Людину надо захватить.

Подручней русских с ней валить.

Здесь где-то хутор меж дорог…

Давай садись. Я – Бандерлох!

А Вовке некуда деваться…

Осталось только соглашаться.

В пыль сплюнул и в машину влез.

И за броней врага исчез:

– Всю местность знаю на зубок.

Найдем ваш тайный хуторок…

Нашли людину в маскхалате

У речки в опустевшей хате:

– Привет, Истота! Есть работа.