Сергей Лобанов - Мы будем на этой войне. Не родная кровь

Мать братьев, Иван и Елена тоже присутствовали на таких посиделках. Впрочем, они занимали наблюдательную позицию, стесняясь высказывать свои мысли в компании далеко не бедных людей, отягощённых самомнением, а порой и самолюбованием от собственных складных и пространных речей.

Когда бывала электроэнергия, все прилипали к телевизорам, жадно впитывая новости и любую другую информацию, часто противоречивую. Но в целом всё было ясно: войны не избежать. На компромисс противоборствующие стороны – чтоб им пусто было! – идти не желают. По всей стране активизировались военные комиссариаты, рассылая пачками повестки о так называемой переподготовке «партизан». Мужиков и раньше время от времени дёргали на такие сборы. Кто-то ездил, но большинство попросту игнорировали подобные повестки: у всех работа, дела, семья… А тут какая-то идиотская, никому не нужная переподготовка.

На этот раз всё было иначе. Повестки вручали в руки в присутствии вооружённого патруля, давали на сборы не более пятнадцати минут и уводили как под конвоем. Если кто-то артачился, то патрульные не церемонились – применяли грубую физическую силу. Ходили слухи, что порой доходило до применения оружия.

Теперь у обывателей исчезли последние сомнения. Теперь только самый наивный мог ещё поверить, что это обычные сборы. Потом все вернутся и всё будет по-прежнему.

К концу августа власть в городе почти бескровно перешла в руки оппозиционеров.

Почти бескровно, если не считать покалеченных и убитых во время бесконечных митингов, потасовок непримиримых сторонников противоборствующих групп и группировок, личных разборок из-за каких-то конфликтов.

Местная верхушка оппозиции самопровозгласила себя легитимной властью и тут же окружила город тремя общевойсковыми бригадами, командование которых пока ещё официально подчинялось центру, но разделяло взгляды и намерения оппозиционеров.

Причиной послужило вполне объяснимое желание новой власти иметь весомую поддержку и защиту.

Руководство страны этим фактом осталось очень недовольно, но сделать ничего не могло, поскольку Москву раздирали те же самые центробежные силы. В стольный град тоже ввели верные власти войска. Но это ещё больше разозлило людей. На улицах появились баррикады. Столица замерла в предчувствии большого кровопролития.

Так что на неопределённое время центру стало не до регионов, особенно отдалённых.

Всю страну уже давно накрыла уродливая мозаика политического, национального и религиозного расслоения общества. Теперь за непокорность и инакомыслие одних, другие открыто стали угрожать им не просто жёсткими мерами, а жестокой расправой.

И всё же, несмотря на вынужденное бездействие центра, власть во многих регионах продолжала оставаться в прежних руках.

Там, где её перехватили оппозиционеры, ещё толком не определившиеся со своим центральным руководством, ничего особенного пока не происходило, кровь рекой не лилась, но все понимали – это ненадолго. И какая бы власть ни была на местах, ничто уже не остановит недовольных ею.

Сторонники центра навешивали ярлыки сепаратистов на оппозиционеров и всячески клеймили тех позором, постоянно уличая в связях с разведками недружественных держав.

Так это было или нет, оставалось неясным, поскольку лидеры оппозиции, почувствовавшие за собой силу, зачастую не считали нужным комментировать подобные заявления.

Вместе с этим значимым политическим событием, произошло ещё одно, абсолютно неприметное для города, края и тем более для страны – пропал приёмный сын Ивана.

Он оставил записку о том, что отправился в город по очень важному для него делу. Какому именно, сказать не может, но пусть никто не беспокоится. Всё будет хорошо.

Записку от сына обнаружила Елена на столе в комнате, где они жили с Иваном всё это время. Дети проживали в соседней, однако Ромка заботливо положил записку у родителей, воспользовавшись тем, что тех не оказалось на месте.

Женщина сразу побежала к Ивану.

Тот, непривычный сидеть без дела, нашёл себе работу по прямой специальности: в посёлке оказалось немало желающих то кирпичную кладку где-то подправить, то ещё какую работу сделать. Поэтому Иван был, что называется, нарасхват. Да и Елена без работы не осталась: по хозяйству помочь, ещё что-нибудь сделать. Рассчитывались с ними исправно и хорошо. Прежде никогда не зарабатывавшие таких денег, Никитины с тихой радостью млели, чувствуя свою востребованность и уважение со стороны заказчиков.