Михаил Нестеров - Имя твое – номер

Едва пожарные машины уехали, к дому подъехала "БМВ" Романова. Прихватив с сиденья папку, блокнот, авторучку, Костя нажал на кнопку звонка, постучал в металлическую дверь ногой, снова позвонил. Услышал:

– Кто?

– Дознаватель из главка. Плохо со слухом?

– Я не вызывал дознавателя.

– Пожарную команду тоже не вызывал?

– Нет.

– Значит, у тебя куча проблем. Ты открывай, иначе я снова вызову пожарных. Через двадцать минут во дворе будет очень глубокое озеро.

Цыган смотрел на Романова через смотровое окошко, вмонтированное в створку ворот.

– Может, ты меня сфотографируешь?

Дверь открылась.

На этот раз хозяин дома вышел один. Его сыновья стояли на крыльце.

– Приглашай в дом, протокол за ложный вызов составлять будем. Квитанцию выпишу.

– Какую?

– Штрафную, – рассмеялся Романов. – Пятьсот рублей за горючее и пятьсот за то, что разбудил пожарный расчет.

– Я не буду платить штраф и расписываться.

– Мне по барабану. Квитанцию прилеплю на лобовое стекло твоего дома. Но ты меня послушай, брат. Команду видел? Так вот, они сбросятся местным пацанам на пиво, и те в течение месяца будут вызывать к тебе милицию, газовщиков, "Скорую", пожарных, регбистов. Тебе это надо? Дай мне сделать свою работу.

Болотский зло сверкнул глазами и молча кивнул Косте: "Заходи".

– Дома-то женщин и детей нет?

– В протокол хочешь внести?

– Интересуюсь просто. Сгорят, случись пожар.

Женщин и детей в доме точно нет, определил Костя, иначе выбежали бы первыми и снесли с пожарных машин проблесковые маячки.

– Сюда проходи, – хозяин распахнул дверь в столовую, заваленную барахлом.

Костя перешагнул порог и, развернувшись, подал цыгану папку:

– Подержи-ка.

Тот машинально взял ее в руки и опустил глаза. Тотчас получил в челюсть несильный, но точный удар. Не выпуская папки из рук, он опустился на пол.

Романов метнулся к полке, висевшей над раковиной, сорвал с нее топорик для разделки мяса и нож с широким лезвием. Сыновья Болотского еще не вошли в столовую, а Романов уже занес топорик над головой. Он метнул его, едва кудрявый, лет двадцати шести парень показался в проеме двери. Костя равнодушно зафиксировал попадание и смотрел на топор, пробивший грудину, несколько мгновений.

Поединок с третьим парнем в этом большом доме был короток. Тот поднял руки к лицу, то ли защищаясь, то ли готовясь к атаке. Румын сделал ложное движение левой рукой и, когда руки соперника взметнулись еще выше и ближе к лицу, нанес ему удар ножом в подреберье. Нагнувшись сначала над одним, потом над другим братом, освободил их от сотовых телефонов. Двумя хлесткими пощечинами привел в чувство хозяина.

– Я включил счетчик, ты слышишь меня? Через двадцать минут твои сыновья истекут кровью и сдохнут. Я не буду считать секунды, но минуты, понимаешь? Я открою рот ровно двадцать раз. Потом уйду.

– Чего ты хочешь?

– Оружие. Причем я хочу выбрать. Одна минута прошла.

Цыган смотрел на старшего сына по имени Николай. Он был жив. Лежал на спине и часто касался ручки топорика, торчащего у него из груди. Он лишь обозначал желание вынуть его, или же жесты предназначались отцу: "Помоги мне".

Младший попробовал вынуть нож, торчащий в ребрах, Романов остановил его:

– Кровью изойдешь. И умрешь раньше, чем мне нужно. Оставь все как есть.

Болотский встал с колен и долго смотрел на Романова:

– Почему ты ненавидишь нас, людей другой крови? Ведь поэтому ты так жестоко обошелся с нами.

– Преступность процветает по вине общества, пропагандирующего терпимость, – ответил Романов. – Но эти слова принадлежат не мне. Я соглашаюсь с ними, когда мне это нужно. То есть терплю. Не тяни время... цыган, – жестко добавил он, – иначе мое терпение лопнет раньше запланированного срока.

Болотский медленно вышел из столовой.

Романов предупредил его:

– Руками ничего не трогай. Открывай двери. Проходи. Делай шаг вперед. Останавливайся. Показывай жестом руки, где находится выключатель. И так до тех пор, пока мы не доберемся до "оружейной комнаты". Поторопись.

Через пять минут Румын стоял перед обитой жестью дверью. За ней оказалась металлическая. Когда хозяин дома открыл ее и по команде Румына шагнул внутрь, Костя включил свет. Он слегка опешил, увидев целый арсенал. Подтолкнув цыгана в спину, Румын скомандовал:

– На пол. Руки на затылок. Лежи тихо, как мышь.

Он подошел к деревянному ящику, окрашенному в защитный цвет, открыл крышку. Внутри ящика, обложенного парафинированной бумагой, лежали закрепленные вкладышами двенадцать автоматов со всеми комплектующими изделиями.