Михаил Нестеров - Имя твое – номер

Едва дверь за Алимовым закрылась, Курбатов повторился:

– Нелогично он действует. Он убил одного брата и отправил на тот свет другого. Одному он сломал шейные позвонки – руками, на другом поэкспериментировал с таблицей Менделеева, то есть как следует поработал головой.

"Может быть, убийц было двое?" – задался он вопросом. И пожал плечами. Лучше бы, подумал он, убийц было двое. Одиночку поймать очень трудно.

Из Иерусалима были получены важные материалы. Во-первых, фоторобот, составленный со слов очевидцев. Курбатов перезвонил шефу специальной полиции "Решуд", штаб-квартира которой находилась в Иерусалиме. Он спросил Карла Деталя, почему не прислали пленку с камеры видеонаблюдения. И опешил, услышав, что пленки нет.

– Как это нет? В ресторане, расположенном в центре еврейского государства, находящегося в состоянии войны, нет камер видеонаблюдения?

– Это русский ресторан, – спокойно отреагировал Деталь. – Большинство, если не все его клиенты, не любят документальный жанр, который часто превращается в криминальную хронику. Руководство ресторана пошло навстречу высоким и не очень высоким клиентам и ввело запрет на любой вид видеосъемки в залах, коридорах, туалетах и в радиусе ста метров от ресторана.

– Хорошо, хорошо, я понял, не надо продолжения. – "Пусть вас и дальше взрывают!" – мысленно психанул Курбатов. – Я получил копию протокола, составленного на свидетельницу по имени... Проверяли ее связи?

– Она призналась только в одной связи – с подозреваемым. Он трахнул ее, а она была не против. Еще есть вопросы?

Курбатов сказал, сделав ударение:

– Пока нет.

И оборвал связь с еврейским алуфом (генерал-майором).

Фоторобот. Его Курбатов назвал недружеским шаржем. И некстати подумал о том, что неплохо было бы внести на обсуждение нижней палатой закон, отменяющий специальное понятие "фоторобот" или "словесный портрет" на более простое и короткое – "шарж". И в определении ничего менять не надо. Это юмористическое изображение, в котором с соблюдением сходства карикатурно изменены и подчеркнуты характерные черты человека.

Ему из Израиля прислали натуральную карикатуру, автором которой являлся, по всей видимости, начальник особого полицейского подразделения Деталь или обезьяна из иерусалимского зоопарка с тем же именем.

Глаза у подозреваемого таят в себе столько злобы, что впору заводить дело на нового Джека Потрошителя. Вот так он смотрел на свидетельницу, которая "была не против трахнуться". Жуть.

Курбатов принял еще один звонок от Алимова.

– Нашли, – начал тот таким уверенным тоном, словно уже состоял в штате Курбатова, – нашли обгоревший журнал. Поначалу не обратили на него внимания – рекламный проспект конторы ритуальных услуг. Насторожил адред похоронной конторы.

– Москва, Кремль?

Короткая пауза стала реакцией на эту застарелую шутку.

– Оказывается, эта контора оказывала услуги Зеленину, – продолжал Алимов. – Но может статься, во множественном числе: обеим братьям. Сейчас зачитаю отрывок из рекламы: "Наши специалисты взяли на вооружение вещество, поглощающее газы: геттер. Наши независимые исследования... показали, что тело человека... сохраняется до тридцати дней". И еще один отрывок: "...когда требуется доставить гроб с покойным в отдаленные районы..."

– В чем подвох?

– В том, что цезий используют как геттер. Надо бы выяснить, пакет с какими услугами выбрал Даниил для своего брата. Может, VIP-обработку цезием. Тогда все понятно, все сходится. Один брат угробил другого.

– Хорошо, жду тебя с докладом. Ты где сейчас?

– В пробке стою. Минут через сорок подъеду.

Курбатов надолго задумался. Ему не хотелось понапрасну тревожить начальника "Решуда", и все же он решил поставить точку в деле о катастрофе. Но примет ли на себя израильская сторона обвинения в свой адрес? Он ограничился просьбой – показать фоторобот служащим конторы ритуальных услуг. И если они видели похожего человека в конторе, Курбатов задаст коллеге очередной вопрос.

А пока старый прокурор настраивал себя на открытый разговор с Алимовым. Наверное, подумал он, избитая фраза "дела давно минувших дней" подойдет для начала. Начал он именно с нее:

– Не знаю, почему меня снова начали прессовать. Может, это связано с расследованием коррупции и преступных действий высших должностных лиц в Узбекистане.

– Но Верховный Совет принял постановление, реабилитирующее вас, – ответил Алимов.

– А люди, которым я прищемил хвосты, остались. Они сами, их отпрыски лезут во власть. И боятся людей по имени Михаил Курбатов и Алексей Гриневич, двух следователей по особо важным делам – Генпрокуратуры и Главной военной прокуратуры. Я, кстати, не могу выйти на связь с Алексеем, не знаю, где он. Точно знаю, что меня серьезно предупредили: убрали двух моих людей. Чем это обычно кончается, ты знаешь.