Михаил Нестеров - Имя твое – номер

– Прав я или нет? – зло спросил он у Тролля, прибывшего вместе с ним в Израиль.

Тот не рискнул спросить: "В чем?" Он не слышал, о чем там бурчал Зеленин, может быть, разговаривал сам с собой.

Его звали Троллем. Он был чуть выше среднего роста с умными проницательными глазами. Еще на пути в Израиль, получая подробности о покушении на Троя по спутниковому телефону, Даниил поставил перед Троллем дополнительную задачу и спросил, что ему потребуется для ее выполнения. Тролль ответил: "Двое сильных мужчин и очень много бинтов". Основная же задача Тролля заключалась в том, чтобы проследить за "мумификацией" тела Троя, чтобы, словами самого Даниила, он выглядел согласно поговорке "хоть завтра в гроб". Чтобы "деревянный тулуп по мерке сшили".

– Займись отправкой, – распорядился Даниил. – Найди приличную контору. – Он намеренно пропустил "похоронную". Не потому, что ему было больно произносить это слово, а, что ли, неловко. И вообще неловко оттого, что умер Трой, его брат. С кем угодно это могло случиться, только не с ним. Теперь он на своей шкуре испытал, что такое принимать соболезнования. Поганая это штука. Принимаешь, конечно, смотришь в лица соболезнующих, но ни черта не понимаешь, зачем это. Кто-то приходит забрать у тебя частичку твоего горя? Херня все это, твердо был уверен Даниил. Приходят слить свою жалость, которая накопилась в желчном пузыре или еще в каком-нибудь органе. Приходят оставить у гроба все дурное.

Сейчас он смотрел на брата, на его лицо, остальное было скрыто под простыней. На миг почувствовал отвращение к нему. Как он мог так глупо попасться на простенькую уловку? Обвели вокруг пальца его телохранителя? Как там его зовут? Сергей Рыжков, кажется.

Даниил заторопился.

Телохранитель послушно дожидался младшего брата своего босса в его доме. Он мерил шагами гостиную, холл, часто наведывался в столовую, где на столе стояла початая бутылка водки. Он часто прикладывался к ней. С трудом отрывался от нее, понимая: если Даниил обнаружит его заметно поддавшим, он его живьем закопает. Сергей оттягивал встречу, от которой ждал столько зла, что не укладывалось ни в его голове, ни в его болевых ощущениях. Они в его представлении ощетинились острыми нервами, и даже легкое прикосновение к ним сулило нестерпимую, адскую боль.

Дождался. У него волосы на голове встали, когда он расслышал шум подъехавших машин. Он метнулся в столовую, стал за плотной шторой и с нарастающей дрожью уставился на прибывших. Сейчас он не мог сказать, знает ли он кого-то еще, кроме Даниила... Он видел только его. Схватив со стола бутылку, Рыжков сделал два больших глотка. Отер губы... и остался на месте. У него не хватило духу выйти навстречу гостю. Вот если бы он сам убил Троя, тогда смог бы внятно объяснить причину. Но как объяснить состояние, когда ты и виновен, и не виновен? Он всегда был готов защитить хозяина грудью, сотни раз репетировал это, понимая, однако, что шансы невелики и он просто играет, испытывая неловкость. Он – щит. Его работа – защищать, таранить, если надо, тащить, если ранен. Сергей был готов сказать: "Троя убили как-то глупо". Ну в том смысле, что к тарану и щиту требовался еще и предсказатель, оракул, этакий уман в виде программного обеспечения к живой силе.

Может быть, именно это прочел Даниил на лице телохранителя. И усмехнулся. Взял со стола пустую бутылку, поставил на место. Точно зная, где Трой хранил запасы спиртного, полез в стенной шкаф. Там стояли три ящика финской водки. Откупорив одну, Даниил плеснул в стакан, выпил, поморщился, закурил сигарету.

– Я хочу кое с кем познакомить тебя. Но сначала скажи: что лучше – быть забинтованным или мертвым?

– Забинтованным, – ответил Сергей. Бинты в его представлении – средство унять кровь, скрыть рану, какие-то еще сравнения промелькнули в его голове. На его глазах проступили слезы, когда он увидел будущее. Его рвут зубами, режут, в него стреляют, а он терпит это, зная, что любое сопротивление – его гарантированная смерть.

– Даниил... – начал было он.

– Ничего не говори, – оборвал его Зеленин. – Иначе я передумаю.

Он бросил сверлить глазами телохранителя, встал, вышел в холл, где его послушно дожидался Тролль.

– Поезжай по аптекам. Я слышал, тут бинты в каждой лавке продают.

Тролль кивнул и вышел из дому. Даниилу показалось, он остался один в этом роскошном, громадном доме. Сколько денег вбухал в жилье Трой, недоумевал Даниил. Четыре спальни, две гостиные, столовая такая огромная, что впору поминки в ней справлять. Зачем ему четыре туалета? Зачем ему четыре туалета? – во второй раз спросил себя Даниил, не понимая зачем, но чувствуя важность ответа. И вдруг понял: в доме Троя было четыре туалета, и копыта он откинул в туалете, только в общественном. Он словно предугадывал место, где ему сломают шею, и возводил, возводил места своей вероятной кончины. Уродство, выругался Даниил. Всякая дрянь в голову лезет. Что это, стресс дает о себе знать?