Рамиль Ямалеев - Ускользающая мишень

— А ну тихо! — вдруг прикрикнул на подчиненных молоденький офицер, сидевший на броне рядом со связистом. — Тихо, гоблины!

Бойцы, прятавшиеся в железном брюхе бронетранспортера, недовольно замолчали.

— Чего там? — не выдержал наконец кто-то из «гоблинов».

Офицер смачно выругался. Только что по связи передали, что предыдущий спецкордон миновала машина, но какая именно и с какой целью — из-за помех было не разобрать.

— Тихо! — еще раз крикнули с брони. Бойцы лишь равнодушно пожали плечами, они понимали, что офицер кричит просто так, для порядка, — еще звездочек мало на погонах, вот и разоряется. Ничего, получит еще один «просвет», станет майором, заматереет и поумнеет… Именно в этом смысле высказался Мурзенко. Высказался негромко, как будто для себя, но молодой лейтенант услышал. И естественно, не смолчал.

Во-первых, он построил весь взвод возле БТРов — опухшие от сна солдаты не понимали, в чем дело, строились вяло, с привычным матерком, проклиная про себя и службу, и начальство. Во-вторых, лейтенант отобрал у Мурзенко латунного орла, которого тот не успел спрятать, и не просто отобрал, а еще и заявил, что Мурзенко пойдет на дембель последним в роте. В-третьих, офицер произнес гневную тираду о том, что, пока вся страна надрывается, пытаясь построить новую, теперь уже окончательно прекрасную жизнь, некоторые «гоблины» и «гунны» (лейтенант до военного училища отучился два года в университете) позволяют себе…

Что именно позволяют себе «некоторые „гоблины“ и „гунны“», так никто и не узнал, потому что в это самое время по трассе пронеслось несколько приземистых джипов со спецсигналами. Машины шли почти бесшумно, хищно, и в этой хищности чувствовалась странная уверенность, что никто их не сможет остановить.

Первые три машины промчались на большой скорости, сохраняя почти идеальный интервал, а четвертая неожиданно притормозила, и не успел лейтенант среагировать, как из темного чрева показалось до боли знакомое лицо начальства и раздался его гневный рык:

— Что, офицер, охренел вконец?! Показуху здесь вздумал устраивать, мать твою так-растак-перерастак!.. Я тебе покажу показуху! Ты у меня будешь еще в Магадане тротуары мести!.. Я тебя… — Тут начальство выдало такое матерное коленце, что лейтенант, ошеломленный этим напором, едва не подпрыгнул от неожиданности, — он впервые услышал, чтобы генералы так ругались.

— А ну, живо прячь всех в броню! Чтобы через пять минут здесь никаких демонстраций не было! Быстрей, быстрей, маму вашу через колено!..

Джип резко взял с места и исчез в темноте. Офицер, не тратя лишних слов, махнул подчиненным рукой, и те с радостью бросились «прятаться»…

Именно в этот момент задрожала земля, тяжело проревели моторы, снопы света высветили трассу — это со стороны «Старта» показались два огромных грузовых вездехода типа «Ураган-2». Каждый из них тащил длинную платформу, на которой стояло что-то большое, зачехленное и, судя по тому, как натужно работали двигатели машин, очень тяжелое. Водительские кабинки в вездеходах были разделены на две — справа и слева от двигателя, в каждой сидело по человеку водитель и штурман.

Молодой солдат-первогодок высунулся было из брони, но злой Мурзенко сильным ударом вбил его обратно:

— Пошел ты! А ну сидеть, я сказал!

— Мурза, сдвинься, дай поглядеть!..

— Мурза, ну дай, не жмись!..

— Земеля, ты чего?! Мы же свои…

— Тихо у меня! Рты позакрывали! Быстро, шушера зеленая!..

Бойцы заканючили, но обозленный утратой орла Мурзенко был неприступен: он уселся верхом на люк, не давая товарищам наблюдать, как мимо их спецкордона проносятся тяжелые грузовики. Недовольный случившимся дембель, прищурившись, смотрел на колонну и негромко шептал:

— Спецзадание, спецзадание… Из-за вас, козлов, такого орла лишился!..

А офицер стоял рядом с БТРом, стоял спокойно, широко расставив ноги и сунув руки в карманы камуфлированного комбинезона. Он уже забыл про грозные слова генерала насчет подметания тротуаров в Магадане (совсем сбрендил обожравшийся штабной крыс!), и про Мурзенко забыл, и про его латунного орла… Лейтенант стоял и просто смотрел на вездеходы, на черные «мерседесы», на спецавтомобили, думая, что вот ведь живут же люди — и техника у них лучше всех, и пашет на них полстраны, сама того не зная, и бабы у них, наверное, гибкие, атласные, с бархатной молодой кожей, и если вдруг такое случится, что кто-нибудь внезапно помрет, обожравшись черной икры или царской семги, то похоронят его не иначе как на лафете какой-нибудь допотопной пушки да под барабанную дробь всей страны. А ему, лейтенанту, служить как медному котелку, мотаясь по дальним гарнизонам, пить отраву вместо водки и с ужасом ждать, что те толстопузые, которые почему-то всегда наверху, опять устроят какую-нибудь кровавую заварушку вроде Афгана или Чечни… И единственное, чего в конце концов заслужишь, — так это нищенскую пенсию, которую вовремя никто не будет выплачивать… Ну почему так, а?