Рамиль Ямалеев - Ускользающая мишень

Несколько секунд в комнате было тихо.

Боль стала нестерпимой, и Аня тихо попросила:

— Отпустите.

Державший ее вопросительно взглянул на «бульдога», и тот кивнул. Аню отпустили и подтолкнули вперед. Она замерла между двумя мужчинами, упрямо склонив голову и осторожно массируя кисть.

— Анна Геннадьевна, — задушевно начал «бульдог», — давайте познакомимся. Меня зовут Сергей Иванович. А моего коллегу — Петр Петрович.

Позади Ани скрипнула половица, она оглянулась, но ничего страшного не случилось — просто Петр Петрович уселся на стул. Теперь оба мужчины сидели, а девушка продолжала стоять.

— Ну и порядочки у вас! — наконец произнесла Аня.

— Каждому свое…

— Что вам от меня нужно?

— Анна Геннадьевна, — вновь задушевно. начал Сергей Иванович. — У нас же провинция. Жизнь спокойная, тихая, размеренная…

— Почему же провинция? Москва!

— Я имел в виду страну. Вся Россия — это огромная провинция, и живут здесь по неписаным провинциальным правилам. Одно из которых вы нарушили.

— Что я нарушила? Ничего не понимаю!

— Сейчас поймешь! — вдруг рявкнул Петр Петрович.

Аня косо взглянула на него.

— Нет, ребята, так не пойдет. Я вас прошу — разговариваем спокойно, без нервов. Без этих дешевых приемов: один хороший, а другой злой… Договорились?

— Вы его простите — не сдержался человек.

— Все! Забыли. Итак, что я нарушила?..

Сергей Иванович не успел сказать — в дверь постучали.

— Мы заняты! — громко крикнул он.

Стук повторился. Он стал более настойчивым.

— Я же говорю — мы работаем! — повысил голос Сергей Иванович.

Но человеку с той стороны двери было на это наплевать. Он продолжал стучать.

— Дьявольщина! Поди посмотри, что там случилось…

Петр Петрович выругался, тяжело поднялся и направился к дверям. Не успел он их распахнуть, как получил сокрушительный удар прямо в переносицу. Воистину сегодня звезды были против него!

В комнату ворвалось несколько сотрудников шестого отдела. Один из них, Кореец, тотчас выхватил из кармана «люгер» и навел оружие на Сергея Ивановича:

— Сидеть на месте!

Раздались тяжелые шаги, и в комнату вошел полковник Головач. Он сразу направился к сидящему за столом Сергею Ивановичу. Тот попытался было встать, но грозный окрик Корейца вернул его на место.

— Да, вам лучше оставаться на месте. Я полковник Головач, руководитель шестого спецотдела, — представился Анатолий Борисович. — На каком основании вы задержали моего сотрудника?

— У меня есть постановление!

— Где оно?

— Вот! — Сергей Иванович торжествующе протянул бланк с гербовой печатью.

Головач не глядя разорвал постановление.

— Он подписан самим министром! — прошипел покрасневший Сергей Иванович. — Вы ответите за самоуправство, полковник!

— Вряд ли, — усмехнулся Анатолий Борисович. — Через пятнадцать минут президент отправит правительство в отставку. И вашего министра в том числе. Насколько я знаю, у него почти нет шансов вернуться на прежнюю должность…

— Откуда вы знаете?! — воскликнул пораженный «грушник».

Полковник Головач усмехнулся:

— Профессия такая — знать все раньше остальных…

Теплым солнечным утром на перрон старого провинциального вокзала лениво высыпала толпа встречающих. Только что объявили о приходе пассажирского, и теперь люди терпеливо стояли на платформе, вытягивая шеи, смотрели направо, в сторону семафора, ждали. День обещал быть жарким; зной набирал силу, иссушая, казалось, все вокруг; даже ветер, который время от времени вдруг налетал с невиданной дерзостью и приносил с собой то степной дух полыни, то запах угля, не давал желаемой прохлады.

Наконец поезд прибыл.

Неподвижная до сих пор толпа колыхнулась ему навстречу, и люди заспешили к вагонам. Матери пытались оттащить детей от края платформы, рядом с которой бесшумно катили останавливающиеся вагоны. Тишину провинциального вокзала вмиг нарушили радостные возгласы, приветствия, восклицания.

Кто-то, не обращая внимания на брань проводницы, выскочил прямо на ходу, не дождавшись остановки поезда, кто-то всхлипывал, не отрывая взгляда от родного лица, а какой-то долговязый пьяный мужик все бегал вдоль состава, толкал не обращающих на него внимания людей, размахивал пустой авоськой и хрипло орал:

— Наум! Ты где, Наум?!.

И было непонятно — то ли он кого-то ищет, то ли потерялся сам.

Почти одновременно с этим поездом на станцию прибыл и другой товарный. Крепыш тепловоз проволок на самый последний путь длинный состав с древесиной и нефтью. Тяжелые массивные платформы, огромные, заляпанные пятнами гудрона цистерны, грубо сколоченные стойки теплушек, и лишь последние вагоны обитаемые — старые, ржавые, с закованными в сталь решеток окошками.