Александр Низаев - Космический наемник

– Я Буфо, – представился сокамерник.

– Ты с Палуса?

– Да. Как ты догадался?

– Бывал я на вашей планетке. Извини, но мне она не понравилась.

– Почему? – с обидой спросил Буфо.

– Постоянная сырость и грязь не самые лучшие качества для планеты, чтобы привлечь туристов.

– Зато у нас народ добрый.

– И как же добряк с Палуса попал на Фобос? – засмеялся Руди.

– Я добрый, но вспыльчивый, – помрачнел Буфо. – Убил своего коллегу…

– Ого! – удивился Аменс. – И за что?

– Я астроном, – пояснил палусянин, – и однажды сделал открытие новой Галактики, но этот мерзкий Прай присвоил мое открытие себе и на научном совете выдал его за свое. А я к этому открытию шел целых семь лет. Но мне никто не поверил, потому что президент Палуса двоюродный дядя Прая и, конечно, с ним никто не захотел ссориться. В пылу ссоры я и укокошил его. И вот я здесь.

– Астроном говоришь? – задумчиво проговорил Руди. – Это интересно… А скажи, пожалуйста…

Но их разговор прервал охранник.

– Руди, отправляйся на помывку, – сказал он.

– Один? – удивленно спросил Аменс.

– Один.

– А как же распорядок, о котором мне совсем недавно рассказывал Крап?

– Для тебя сегодня сделали исключение, а то ты уже всю тюрьму провонял. И к тому же, тебе незачем пока пересекаться с Борехаром. Он до сих пор еще не успокоился, судя по цвету дыма.

Уговаривать Руди не пришлось, и он с радостью отправился отскребать от себя многодневную грязь. После купания он съел довольно сносный ужин и увалился спать, решив отложить разговор с Буфо до утра.

Громкий сигнал сирены оповестил заключенных о начале нового рабочего дня. Металлические двери камер заскрежетали, выпуская сонных и не достаточно отдохнувших своих обитателей.

Буфо что-то квакнул сквозь сон и толкнул Руди.

– Просыпайся, сосед. Пора на работу.

– А что, разве в этом чудесном санатории еще не отменили рабский труд? – сладко потянулся Аменс, разминая затекшие чресла. Чувствовал он себя превосходно и был готов к подвигам.

– Очень смешно, – буркнул Буфо. – Задержимся хоть на минуту и пара дней в Лимтоке нам обеспечена.

– Бывали мы в том Лимтоке, – беспечно взмахнул рукой Руди, – ничего особенного. А ты давно в "Окончании"? – неожиданно спросил он.

– Уже почти год.

–Привык уже?

– Как к этому можно привыкнуть? Одно хорошо, что здесь повышенная влажность, почти как на моей планете. Но для большинства арестантов это скорее минус. Особенно, – тут он понизил голос и оглянулся, – для Борехара.

– А ты знаком с Борехаром? – с деланным безразличием спросил Руди.

– Конечно, его здесь все знают. А ко мне у него в последнее время особенный интерес.

Но чем интересен простой астроном с Палуса кровожадному фламмийцу Аменс не успел узнать. Раздался громкий удар дубинкой по двери и верзила-охранник скомандовал:

– Эй, жаба, поторапливайся! И тебе, Аменс, я не советую задерживаться или ты уже соскучился по своей просторной пещере в Лимтоке?

– Лимток это, конечно, замечательно! – улыбнулся Руди, но глаза его смотрели на надзирателя недобро. – Но во мне проснулась непреодолимая тяга к работе. Дайте мне поскорее лопату и кайло, и я засыплю драгоценным песком весь Фобос!

– Иди-иди, работничек! Комендант отдал приказ, чтобы тебе установили норму на тридцать процентов больше, чем всем остальным.

– Обожаю нашего коменданта! Вот, что значит человек с широкой душой! Надеюсь, что я с ним еще увижусь перед моим отъездом.

– Фантазер, – сплюнул охранник и вывел их к остальным заключенным.

Для заключенных в Стикни было всего два вида работы – это рытье новых пещер для постоянно поступающих новых арестантов и добыча песка. Одних называли "пещерники", а других -"песочники". Обе, так называемые профессии, были тяжелы. Но если "пещерники" работали с относительно свежим воздухом, то "песочники" добывали полезное ископаемое в закрытом карьере. Ни одно дуновение не проникало сюда, мелкие частицы песка буквально обволакивали работающих, проникая во все поры и отверстия. Никакой защиты арестантам не полагалось. Они кашляли, постоянно отплевывались, протирали глаза и продолжали работать. Стоимость песка была гораздо выше стоимости жизни этих несчастных. Его уникальность заключалась в особенностях структуры, которая позволяла производить такое прочное стекло, что оно превосходило по своим показателям любой известный металл или пластик. Цена его была настолько высока, что позволить себе приобрести хотя бы несколько тонн могла только какая-нибудь богатая и высокоразвитая планета. Кто контролировал громадные суммы, вырученные за продажу песка, не знал никто. Но ходили упорные слухи, что непосредственно здесь были завязаны самые высшие чины из Галактического суда, и именно поэтому Стикни не испытавал никогда недостатка рабочей силы.