Игорь Волгин - Алмаз королевы

— Ты, немчура, — с угрозой сказал Кащей. — Можешь побазарить со своими корешами по-немецки, но не вздумай ляпнуть чего лишнего! Разговор кончим сразу и ведем тебя в ванную, понял?

Очкарь, знавший немецкий, надел наушники спаренного телефона.

— Алло, — прохрипел Шредер в поднесенную к нему трубку.

— Ганс? Это Альбрехт.

— Кинкель? Это ты, дружище? Я тут влип в скверную историю…

— Ты нашел камень?

— Почти! Я был уже у цели, когда меня схватили местные уголовники…

— Что значит — почти? — включился Мюльбах. Его голос был холоден как лед. — Нам нужен камень.

— Я вышел на след нашего Петрова. Он здесь, в Москве. Я приведу вас к нему!

— Его адрес, — потребовал Мюльбах. Очкарь толкнул Крученого, и тот быстро отвел трубку от пленника.

— Требуют адрес Петрова, — сказал Очкарь.

— Никаких адресов! — крикнул главарь.

— Никаких адресов, уважаемый, — повторил в трубку Крученый. — Свои дела будете обсуждать с господином Шредером, когда получите его живым и невредимым.

— Когда мы можем его получить? — по-русски поинтересовался Мюльбах.

— Так вы готовы выполнить наши условия?

— Сбавьте цену.

— Нет!

— Хорошо. Мы принимаем ваши условия. Крученый взглянул на Кащея. Тот кивнул.

— В таком случае договоримся о встрече. Мы заxватим интересующего вас человека с собой. При вас должен быть кейс с наличностью. Где вы находитесь?.. Прекрасно. Одну минуту.

Крученый пошептался с Кащеем и Чурбаном. До Шредера долетали обрывочные фразы: «Он свернет в переулок…», «Нет, там ремонт, все перекопано…», «Он поедет по набережной, это самый короткий путь…», «А если он не знает Москвы?..», «Там он должен сворачивать направо, ему больше некуда деваться…»

Через пять минут Крученый снова взял трубку и объяснил Мюльбаху, как подъехать к нужному месту. Обмен пленника на кейс с долларами состоится ровно через три с половиной часа. Крученый положил трубку.

— Объявляю готовность номер один! — рявкнул Кащей.

Мюльбах и Кинкель на купленных накануне «Жигулях» свернули с Фрунзенской набережной на Хамовнический вал. Сразу за поворотом профессиональной отмашкой их остановил чрезвычайно худой желтолицый милиционер. Кинкель, сидевший за рулем, выругался, но к обочине свернул.

— Ничего, время еще есть, — успокоил его Мюльбах. — Этим русским фараонам нужно от нас только одно…

И он Полез в карман за бумажником.

Милиционер сделал Кинкелю знак вылезти из машины. Поскольку тот знал всего несколько слов по-русски, Мюльбах вылез вместе с ним.

— Мы что-то нарушили, гражданин милиционер? — спросил он.

— Инспектор ГАИ старший лейтенант Митков, —козырнув, представился блюститель порядка. — Ваши документы.

— Мы туристы! Только позавчера прибыли из Германии! Впрочем, пожалуйста, вот наши паспорта…

Рядом со старшим лейтенантом Митковым, словно из-под земли, выросли двое омоновцев в кепках и бронежилетах.

— На Кропоткинской произошло ограбление отделения Сбербанка, — жестко сказал гаишник. — Преступники скрылись на «Жигулях» темно-красного цвета.

Мюльбах побледнел. Их «Жигули» были именно темно-красного цвета!

— Мы не имеем никакого отношения, уверяю вас…

— Шире ноги! — рявкнул на него верзила-омоновец. — И ты тоже!

Мюльбах перевел требование на немецкий. Они с Кинкелем подчинились. На их запястьях защелкнулись наручники.

Омоновцы быстро и деловито обхлопали задержанных. Прохожие, оказавшиеся поблизости, смотрели на эту сцену без особого любопытства. Москвичи за последние годы уже успели привыкнуть к подобным картинам. Разве что на этот раз было небольшое отличие: обыскивали не «лиц кавказской национальности», а западных туристов.

Немцев поставили спиной к машине. Кащей, одетый в форму гаишника, залез в кабину. Ему и минуты не потребовалось, чтобы найти под сиденьем черный портфель-«дипломат». Достав нож с выдвижными лезвиями, он вскрыл замки. В портфеле лежали аккуратно упакованные пачки с пятидесятидолларовыми купюрами. Бандит наугад взял одну из пачек, просмотрел ее, затем положил на место и с портфелем под мышкой быстро вылез из «Жигулей».

— Повернулись лицом к машине! — потребовал Боб.

Кинкель и Мюльбах выполнили приказание. Руки в наручниках они положили на крышу. Чурбан ударами ботинка по щиколоткам заставил немцев раздвинуть ноги как можно шире. Боб передал eму сумку с миной. Чурбан крутанул рукоятку часового механизма, задав время — сорок секунд, кинул cумку в кабину и бросился вслед за сообщниками к припаркованной невдалеке «девятке». В ту же минуту она сорвалась с места и умчалась в направлении Комсомольского проспекта.