Илья Бушмин - Рожденный убивать

— Он попросил. Мы с ним работаем вместе.

— Допустим. И о чем Сиплый говорил с корешем?

— О деле.

— Мне из тебя каждое слово вытягивать или как?

Поколебавшись, Сидякин отвел глаза.

— Я на рынке только два месяца работаю. Раньше в супермаркете пахал. Тоже мясником, на кухне. Супермаркет «Акция» на Гоголя.

— И?

— Сиплый сказал, что им в бригаду нужен человек. Звал меня. Но я отказался. Я не просто так треплюсь, что я не хочу на зону. Я в натуре сыт ею по горло. Поэтому я отказался. Но… в общем, я дал им наводку.

— Они будут брать супермаркет? — быстро спросил Аксенов. Сидякин кивнул. — Когда?

— В выходные. Ночью.

Даже не подозревающий о том, что над ним сгущаются тучи, Сиплый был дома. Приняв душ после работы, он поужинал, после чего засел за телевизор. Сотовый он по привычке положил рядом. Но телефон молчал. Сиплого беспокоило это: он знал, что Жила очень осторожен — но ведь и Сиплый полностью соблюдает конспирацию. Получив от Сидякина новую симку, Сиплый сразу же отправил условное СМС «Батя, это я» на номер Жилы. Казалось бы, теперь они наладили безопасный канал связи — взамен того, который пришлось ликвидировать после провала со Светкой.

Но сотовый молчал. Чтобы хоть как-то занять себя, Сиплый стал смотреть новости. Но от этого нервы расшалились еще больше — одним из первых сюжетов в новостном выпуске был сюжет о Жиле. Его фотография, призыв звонить в полицию, телефон и информация о вознаграждении — 300 тысяч рублей. Выругавшись, Сиплый переключил канал.

А потом сотовый зазвонил.

— Это я, — Сиплый узнал голос Жилы. — Все спокойно?

— Все ровно, братан. Ждал, когда ты позвонишь. Ну что, работать будем?

— Не сегодня. Надо встретиться и кое-что перетереть.

— Не вопрос. Где?

— Парк Железнодорожников. Завтра в девять утра.

— Так рано? — удивился Сиплый. — Нафига?

— Парк Железнодорожников, в девять, — повторил Жила и отключился.

Сиплый нахмурился: поведение Жилы ему не нравилось.

Зато специалист прослушки, которая в наушниках слышала каждое слово их разговора, была воодушевлена — чего-то подобного она ждала давно. Записав все данные звонка — время, номер абонента, содержание разговора — она сняла трубку и позвонила в разбойный отдел УВД.

И в половине девятого утра парк уже кишел оперативниками.

Парк Железнодорожников представлял собой даже не парк в полном смысле слова: это была длинная и узкая аллея со скамейками, тянувшаяся вдоль проспекта Победы. В это время — утро буднего дня — здесь были лишь местные жители, которые через парк срезали свой путь от дома до автобусных остановок. Женщины, парни, молодые мамы с детьми.

В начале аллеи на скамейке засели Фокин и Аксенов. Для прикрытия они взяли в руки по бутылке минералки. Для этого района типичная картина — двое бедолаг похмеляются после вчерашнего. В конце аллеи находились еще два опера из разбойного отдела. На проспекте Победы стояла машина без опознавательных знаков, в которой ждали сигнала четверо спецназовцев в штатском.

Аксенов закурил. Прикуривая сигарету, он приблизил к лицу микрофон, спрятанный в манжете куртки, поэтому движение выглядело вполне естественным, когда он спросил:

— Что у вас?

— Чисто, — отозвались опера в конце аллеи.

— Машина-один, следите за дорогой, — напомнил Аксенов. — Если около парка начнет светиться «шевроле-нива», дайте знать. И запишите номер.

— Понял, — кратко отреагировали спецназовцы.

Аксенов нервно посмотрел на часы.

— Без пятнадцати.

— Придет, куда он денется… — Фокин покосился на сигарету. — Дэн, ты можешь не курить?

— Хрен тебе. Это ты бросаешь, не я.

Фокин вздохнул. Достав из кармана пустеющую коробочку с зубочистками, вложил одну из деревянных палочек в рот.

— Знаешь, что самое фиговое, когда бросаешь? Мозги.

— У тебя мозги никогда не были сильным местом, — хмыкнул Аксенов.

— Да пошел ты. Не, я серьезно. Ходишь какой-то… несобранный. Сосредоточиться ни на чем не можешь. Мысли постоянно куда-то ускользают, понимаешь?

— Бросай бросать.

— Пока держусь, — вздохнул Фокин. — Ну и плюс… завтра предки приезжают.

Аксенов посмотрел на часы. 8:50.

— Черт, где они шляются?

— Придут. Как у тебя дома дела? Ольге работа новая нравится?

— Даже не спрашивай, — поморщился Аксенов. — Нравится… Уволилась она. Точнее, ее попросили. Долгая история.

— Фига се. Так у нее прям непруха с работой.

— И это все, о чем мы дома говорим последний месяц, — проворчал Аксенов. — Черная полоса, работа, проблемы. Проблемы, работа, черная полоса… Ольгу все бесит и злит, глаза постоянно на мокром месте…