Андрей Воронин - Слепой против маньяка

– Ты тоже входила в их число?

– Конечно. Но, как видишь, доверие потерять легко.

– Может, ты все-таки признаешься мне, за что тебя выгнали?

– Мне не хочется вспоминать об этом.

– Но все же? – рука Глеба легла на ее плечо, он накрутил прядь ее волос себе на палец.

– Нет, ты не думай, что это какой-нибудь секрет. государственной важности, просто мне казалось, что я люблю Бушлатова… Вот это меня и сгубило, – Алла опустила голову, чтобы не смотреть Глебу в глаза.

Тот решил играть в открытую, понимая, что только так можно вытянуть из девушки все, что она знает.

– Скажи мне: куда собирается вся информация?

– На компьютер Бушлатова.

– А что происходит с ней дальше?

– Бушлатов делает отбор. Ненужная информация уничтожается.

– А нужная? – нетерпеливо спросил Глеб.

– У него есть папка, куда складываются распечатки важных документов.

– Папка одна или существуют дубликаты?

– Нет, что ты, только одна. Бушлатов бережет ее пуще глаза.

– Во сколько он покидает здание?

– Он вообще не выходит оттуда.

Алла сильно волновалась и, чтобы унять дрожь, сцепила руки замком на колене.

– Он ночует там?

– Да. И, кстати, охрана ночью даже немного усиливается. Во всяком случае, я так думаю, потому что мне разрешалось находиться в здании только до восьми вечера и не долее.

Глеб затаил дыхание, а затем осторожно, чтобы не спугнуть, спросил:

– Тебе приходилось заглядывать в эту папку?

– Нет, Бушлатов слишком осторожен.

– Нарисуй мне его комнату, – попросил Сиверов. Через пять минут на листе бумаги уже чернели линии, изображавшие интерьер кабинета главного аналитика.

– Вот здесь шкаф, – объясняла Алла. – Компьютер стоит посреди комнаты, экран повернут к стенке, чтобы в случае чего невозможно было снять изображение с улицы. В стеклопакетах заложена металлическая сетка – так они экранируют электромагнитные излучения. Короче, я уверена, Федор, тебе не удастся попасть туда.

Глеб усмехнулся и потрепал Аллу по плечу.

– А вот это мы еще посмотрим.

– А почему ты думаешь, что я не продам тебя? – Алла, сузив глаза, посмотрела на своего собеседника.

– Потому что ты этого никогда не сделаешь, – мягко ответил Глеб.

И девушка ни минуты не сомневалась, искренне говорит это Глеб или нет.

Она чувствовала, что этот мужчина не может причинить ей зла.

– Вот видишь, как все чудесно получилось! – Глеб открыл дверцу и, достав сигарету, закурил. Дым тонкой струйкой вытекал на улицу.

Девушка нетерпеливо протянула руку, взяла сигарету и тоже закурила.

Только теперь она почувствовала опустошенность и в то же время какую-то сладкую истому, какая наступает обычно после любви.

– Вот видишь, мы с тобой и отомстили, – рассмеялся Глеб и, подавившись дымом, закашлялся.

Алла принялась хлопать его ладонью по спине и тоже засмеялась.

Напряжение уходило. Сейчас в машине сидели двое добрых друзей, которые решили попросту подшутить над своим общим знакомым.

– Честно говоря, – сквозь смех говорила Алла, – это получилось лучше, чем если бы мы с тобой легли в постель.

Глеб, продолжая смеяться, выбрался из машины и протянул девушке руку.

Она удивленно посмотрела на него, не понимая, куда он клонит.

– Ты хочешь погулять? – тряхнув головой, спросила она.

– Лучше, – ответил Глеб, нагнулся, взял кассету и вставил ее в магнитофон.

Зазвучало танго.

Сиверов галантно предложил руку. Алла стала в позу, картинно запрокинула голову и сделала шаг ему навстречу. Они обнялись и принялись танцевать на пожухлой осенней траве, уже засыпанной желтыми листьями.

– Не хватает кастаньет, – смеялась Алла.

– Ничего, можешь щелкать пальцами, – и Глеб, позванивая шпорами, поднял руки вверх и начал щелкать. Алла стала вторить ему. К музыке прибавилось то, чего ей недоставало – четкого, ярко прорисованного ритма.

Мужчина, сидевший рядом с полковником Студинским в «фольксвагене», покрутил пальцем у виска.

– Вам не кажется, товарищ полковник, что у них не все в порядке?

– Да, но танцуют они красиво, – задумчиво ответил Владимир Анатольевич и посмотрел на часы.

«Бог ты мой! Час ночи, их ищут, сбивается с ног целое подразделение спецслужб, а они танцуют на каком-то захламленном пустыре, где и днем-то появляться страшно!»

– Послушай, – приговаривал Сиверов, продолжая щелкать пальцами.

– Я слушаю тебя, – Алла поворачивалась на месте, лихо изгибаясь.

– На плане ты нарисовала чуть ли не двадцать туалетов. Их что, и впрямь так много?