Андрей Воронин - Смерть знает, где тебя искать

– Смотрите и слушайте, – говорила она, – и, не дай бог, кто-нибудь из вас притащит домой эту заразу! Я сама голову отрежу, ни в больницу, никуда не поведу, отрежу – и все.

О том, что будет дальше с телом, никто из братьев, естественно, не спрашивал. Но то, что мамаша есть не станет, подразумевалось. И не из-за того, что нельзя есть родственников, а нельзя есть больных родственников. Расчленит и закопает в розарии, чтобы цветочки росли красивые.

На измельченных человеческих останках розы вырастали фантастически красивые, с мясистыми, огромными лепестками. Да и стояли они очень долго. Сохранность роз, которые могли стоять в вазе по две недели, была коммерческой тайной семьи. Эту тайну пытались разгадать конкуренты, другие цветоводы, но что они ни пробовали применить, ничего не помогало. Розы Вырезубовых всегда выигрывали состязание. Другие становились чахлыми, лепестки сворачивались в трубочки, а пунцовые розы, привезенные Григорием и Ильей, оставались свежими, словно их только что срезали с куста.

Но две недели являлось порогом для этих роз. В одну ночь они изменялись до неузнаваемости, живые цветные лепестки превращались в мертво-черные, но не сохли, а становились влажно-гнилыми, источали из себя неприятное зловоние. Усни с таким букетом на тумбочке возле кровати, и на утро проснешься с нестерпимой головной болью. Настроение будет испорчено на неделю вперед. Запах пропитывал комнаты, и никакие дезодоранты не помогали. Но две недели – срок солидный, за который не жалко заплатить деньги.

Потому фирмы, занимающиеся оформлением свадеб, похорон, с огромным удовольствием работали с продукцией Вырезубовых. Их цветы котировались высоко, цена на них неизменно держалась раза в полтора-два выше, чем на остальные цветы, хотя семья специально цены не накручивала, а на рынок свои замечательные розы продавали даже иногда дешевле, чем другие. Держались за счет оборота.

– Здоровая вроде, – Илья взял девушку за подбородок и осмотрел ее щеки, губы, а затем сжал пальцами скулы и приоткрыл рот. – И зубы все целые. Хотя нет… – он склонил голову набок и присел, чтобы получше заглянуть в рот проститутки, – один с гнильцой.

– Покажи, покажи, – братья рассматривали девушку, как мумию в музее, восхищаясь ее сохранностью.

– Да, вроде бы здоровая, но может оказаться, как с тем зубом – сверху чистая, а внутри с гнильцой.

– Хочется? – поглядывая на брата, спросил Григорий, не уточняя, чего именно.

Но Илья понял без лишних слов.

– Конечно хочется! Но страшно.

– Так.., подожди, брат, – на губах Григория появилась глуповатая ухмылка, – можно ее проверить. Давай завезем бабу в больницу, пусть посмотрят.

– Ага, завезем! Тут нас и повинтят. У нее ж ни документов, ни хрена нет! Да и не в себе она, черт ее знает что ей в голову стрельнет. Пока сидит тихо, а потом вдруг что-то в мозгах щелкнет, начнет рассказывать или кусаться бросится. Зачем лишние неприятности?

– Да, дела… Ни сожрать ее, ни трахнуть, только кормить надо. А она ничего не жрет.

– Попоить хотя бы надо, а то загнется. Илья попробовал сунуть девушке кружку с водой, но та даже не пошевелила рукой, чтобы взять.

– Сожми ей челюсти, вольем.

– Еще захлебнется. Ну ее на хрен!

– Ты попробуй.

Братья попытались напоить Риту, но та дергалась, вода из кружки выливалась.

– Придумал! – хлопнул себя по лбу Григорий. – Помнишь, собака у нас занемогла, есть и пить отказывалась? Так ветеринар посоветовал через шприц ее поить, сунуть кончик между зубов – ив рот лить.

Илья вернулся с большим пластиковым шприцем, и дело пошло. Григорий держал девушку, а Илья загонял ей в рот воду. Рита оттого, что двигалась, а может, и от воды, немного ожила. На щеках появился румянец, и от этого она стала еще более привлекательной.

– Есть идея, – оживился Григорий. – Зачем ее в больницу везти, ведь анализ по крови делают. Наберем в шприц крови и завезем. Скажем, будто наша родственница из деревни стесняется в больницу идти, категорически отказывается обследоваться даже анонимно. Ты же немного знаешь Федора Ивановича из больницы в Клину? Мы ему еще цветы на похороны тещи бесплатно давали. Он нам должен, пусть и отрабатывает.

– Он в лаборатории работает, – глаза братьев засветились радостью, то, что раньше казалось им сложным, на поверку выходило простым.

– Да и мать справке поверит. Пару дней повеселимся, а потом, если все в порядке, сожрем ее, – Григорий хлопнул в ладоши, словно ребенок, радующийся новой игрушке.