Александр Елизарэ - Рядовой для Афганистана – 2

Прошел час…

– Ахмед! Они уезжают? – заметил Абдулахад и оживился.

– Езжай за ними! Только тише… – приказал Ахмед молчаливому водителю.

– Остановились. Сейчас все уйдут. Прапорщик тоже пойдет по дуканам, за водкой. Приготовься, – прошептал Ахмед.

– Шурави сели обедать, – проговорил молодой душман. – Могу всех разом! Завалить…

– Нет! Ждем, пока все уйдут…

– Поели, проклятые шурави! – прошипел Абдулахад.

– Все, сейчас пойдешь, остался один солдат, похоже, совсем молодой. Он нужен живым! Действуй, моджахед!.. – скомандовал Ахмед.

Абдулахад вышел из автомобиля и не спеша направился к русскому солдату. Движения его были осторожны и легки, насвай успокоил нервы и мышечную дрожь. Душман заметил, что в кабине крепко спал солдат – водитель. Обойдя грузовик сзади, он приподнял тент кузова и заметил среди разного солдатского хлама новенькую переносную радиостанцию. «Ничего, шурави, ты сам возьмешь ее и пойдешь за мной, как послушная овечка… Где бы достать дозу?..» – представил себе картину Абдулахад и скрючился от пагубного желания. Еще несколько минут он не решался подойти к солдату. Налетел ветер, люди стали покидать улицу, прячась в дуканах и в домах. Абдулахад заметил вдалеке оставленный кем-то ржавый велосипед и решил взять его на время. С велосипедом как-то легче завести разговор даже с неверным.

Странное умиротворенное состояние охватило Абдулахада, когда он приблизился к шурави. Перед ним стоял совсем юный русский солдат, под ХБ просматривался сине-белый полосатый треугольник тельняшки воздушного десанта. Абдулахад, сам не понимая почему, с внутренним трепетом относился к десантникам, а тут совершенно молодой парень, почти мальчик, как и его племянник Бахтияр.

Солдат стоял, прищуря глаза от яркого солнца и налетевшего пыльного ветра. Мгновенный удар кривым и острым, словно бритва, ножом по горлу решил бы все за долю секунды. Молодой моджахед стоял и не шевелился, он был словно зачарован правильными чертами лица русского голубоглазого юноши. Абдулахада пробила нервная дрожь по всему телу, он смотрел на дремлющего светловолосого ангела, спустившегося на землю Кабула в образе неверного захватчика. Моджахед раскрыл глаза и не мог пошевелиться, его руки стали двигать руль велосипеда вперед. Переднее колесо уперлось в ногу солдата и стало нервно биться в высокий ботинок. Моджахед онемел и не мог произнести ни слова. Вдруг солдат проснулся и резко открыл глаза. На его лице возникла гримаса отчаянья и внутреннего ужаса. Он не заметил врага и был практически беспомощен. К удивлению Абдулахада, уже через три секунды парень пришел в себя и сосредоточился, теперь глаза его источали гнев и уверенность. Моджахед отпрянул и хитро улыбнулся, ему захотелось поговорить с этим «ангелом».

– Здравствуй, шурави! Проснулся, хорошо?.. Не спи брать , душман придет, живот резать будет! Мамка плакать будет! Ты гость в моем Кабуле, на моей улице, я ведь родился здесь!..

Солдат отпрянул на метр назад и панически вскрикнул.

– Буру бача ! Дриш , душман , стрелять буду! Сволочь, ча те надо, урод? Мордой в землю захотел?..

– Аллах с тобой!

Моджахед в испуге также отпрянул назад. Он не ожидал, что солдат с такой злобой ответит ему.

– Ча , «дух»! Испугался?.. Пристрелю! Контрол , понял, фамиди ? – Неистовый страх не отпускал шурави.

– Э-э! Сольдат , гондури-ас ! – выругался человек. – Шурави русс , сейчас я тебе буду резать , твой голова и жи-вот ! Беги с моей улица ! Спасай свою щ-щкуру !

Афганец разорвал на себе рубаху. На его груди обнажилась огромная наколка – круглый герб с восточной вязью внутри круга – сабли.

– Пошел отседова ! Считаю до трех! Потом стреляю! Контрол , «дух»! – яростно рявкнул солдат и приготовился открыть огонь.

– Хе, да я душман, – продолжал кричать Абдулахад на ломаном русском. – Резать и убивать шурави – моя работа! Мне за это платить хорошие дол-ляры ! Мой командыр Хикматиярь ! Ты будешь подвергнут казни, молись своим богам!

В следующую секунду он уперся своим тощим животом в ствол русского автомата и закричал:

– Солдат, стреляй, делай свою работу! Хе-хе-хе! Или страшно стрелять, шурави? Ты не убивал раньше, ребенок, да? – моджахед истерически засмеялся, выпучив покрасневшие глаза.

– Достал, гад! Получай, «дух».

Шурави рванул автомат назад, скинул его с плеча и с ненавистью ударил железным прикладом по рулевой стойке велосипеда и еще раз по переднему колесу. Душман выпустил руль из рук, ударился челюстями об него и повалился на мокрый асфальт. По улице уже хлестал откуда-то налетевший холодный дождь. Человек корчился на асфальте в невероятных судорогах, то рыдал, то хохотал словно бес. Из его рта сочилась темная кровь и капала на мокрый асфальт. Рядом с ним валялся помятый старый велосипед советского производства из семидесятых.