Сергей Богачев - Донецкие повести (сборник)

– Умные люди только думают о предстоящих выборах, а мудрые – уже начали избирательную кампанию. Короче, Иван Сергеевич, я предлагаю вам, как в старые добрые времена, стать в Луганске моим доверенным. Ситуацию там вы знаете не понаслышке, авторитетом пользуетесь как на одной стороне, так и на другой. Вам и карты в руки. Скажу больше – я уже старый человек, еще годик-другой и пойду, как у нас говорится, на заслуженный отдых. Но помирать в обозримом будущем я не собираюсь, и мне будет нужен свой человек в Раде. Вот вы и будете таким человеком. Что скажете?

Иван с трудом выдержал взгляд «старого лиса». Предложение было настолько неожиданным, что вначале он даже растерялся. «Ну, что же ты, Ваня? Соглашайся. Ты же сам этого когда-то хотел», – промелькнуло у него в голове. Усмехнувшись своим мыслям, ответил:

– Спасибо, Роберт Карлович, за доверие, но предложение настолько неожиданное, что мне нужно подумать.

Ответ Ивана явно не понравился Яузе – не привык Роберт Карлович, чтобы ему хоть в чем-то отказывали.

– Ну, что же, Иван Сергеевич, я вас услышал, – хозяин кабинета вернулся в свое кресло и снова уткнулся в бумаги, всем своим видом показывая, что разговор закончен.

Следующий день прошел в ожидании новостей от Виталия. По привычке встав рано, Иван решил немного размяться. Всегда друживший со спортом, он уже и забыл, когда делал это в последний раз. Выйдя на ступеньки дома, он с удовольствием сделал глубокий вдох и побежал в сторону видневшейся невдалеке глади озера.

Помещение, в котором проживал «избранник Донбасса», домом выглядело только со стороны. Спроектированное специалистом, наверняка знакомым с японской архитектурой, здание состояло из нескольких комплексов, плавно переходящих друг в друга. И никаких так горячо любимых в последнее время этажей, колонн и башенок. Поэтому тот, кто смотрит на такой дом со стороны – видит только его небольшую часть, в то время как остальные сотни квадратных метров искусно спрятаны от посторонних глаз.

Роберта Карловича Иван заметил еще издалека – тот не спеша плыл к берегу, где его ожидал один из охранников с полотенцем и халатом в руках. «Во дед дает», – с завистью подумал Иван и, чтобы не беспокоить старика, свернул на ближайшую тропинку.

Как Иван ни старался об этом не думать, но мысли вновь и вновь возвращались ко вчерашнему разговору с Яузе. Какая-то недосказанность, оставшаяся между ними, не давала ему покоя. Он прекрасно понимал, что «старый лис» его просьбу подумать над предложением работать в одной команде воспринял как отказ. И чем больше Иван об этом думал, тем больше понимал, что, в общем-то, так оно и есть. Он не мог этого объяснить, но события последних двух лет заставили его задуматься над многими раньше казавшимися обыденными и простыми вещами: где твой дом? кого ты хочешь видеть рядом с собой? чем в этой жизни ты хочешь заниматься? «Старею, наверное», – нашел самое простое объяснение всем своим сомнениям Черепанов.

Вернувшись с пробежки и приняв душ, он решил разобрать вещи, которые вчера на авторынке в спешке забирал из машины. «И как это все помещалось в бардачке?» – спросил он сам себя, откладывая в сторону какие-то квитанции, солнцезащитные очки, карту автомобильных дорог, несколько начатых пачек сигарет, записную книжку, шариковые ручки. Среди всего этого «добра» он заметил старую потрепанную тетрадь. Это была реликвия его семьи. Именно эти слова сказал когда-то его отец, передавая ему дневник своего отца и деда Ивана – Павла Трофимовича Черепанова. Иван хорошо помнил, как иногда поздним вечером отец усаживался за стол, бережно перелистывал страницы и начинал читать ему, тогда еще совсем маленькому мальчишке, историю о паровозе, который мог превращаться в самолет, и о двух друзьях – дяде Артеме и дяде Иосифе. Сейчас Иван даже не мог вспомнить, как дневник деда мог оказаться в машине. «Наверное, когда наши уезжали в Харьков, забрал из офиса, а домой так и не донес», – подумал Черепанов, открывая тетрадь.

«12.12.1917 год. Второй день. После того, как делегаты очень бурно провели вчерашний день, страсти немного успокоились. Вопрос был вокруг того, что изначально это был съезд депутатов Донецкого и Криворожского бассейнов. А после прибытия делегатов Всеукраинского съезда из Киева всё смешалось. Договорились о том, что в первой половине дня будут решать вопросы области, а во второй половине – вопросы Украинского съезда. Меньшевики голосовали против. Меньшевики вообще были против всего, что вызывало у товарища Артёма бурю эмоций. Пока единственное, что удалось сделать – это избрать председателем областного Совета Магидова. Он хоть большевик. Прошлый был эсером. Фамилию даже вспоминать не буду».