Денис Малыгин - Тест для менеджера. Шелуха цивилизации

– у вас тут чего лес, что ли под боком – донеслось от входа хриплое карканье Кромхильда – тепло они наружу выпускают.

Все, кроме Клума и Десса, который так и не пришел в себя, встрепенулись и раскрыли слипающиеся глаза.

– давайте парни помогите затащить Иису – устало проговорил северянин, обращаясь к Борису и Витьку – он там неудачно упал и сейчас без сознания, но вроде жив.

Борис обратил внимание на то, что на плечах Кромхильда были не снежинки, а кучи снега, и выходя за дверь понял почему. За то время, пока они пытались наладить быт в пещере, наступили серые сумерки и снег настолько усилился, что буквально в двух шагах уже ничего было не видно, а снежный покров уже смог достигнуть, на вид сантиметров тридцать. Борис на секунду застыл, пораженный этим серым безмолвием и пеленой белого снега, в очередной раз ощутив себя мелкой букашкой, но потом встряхнувшись помог Витьку затащить купца внутрь. У того была внушительная шишка на голове, ближе к затылку и он уже начинал приходить в себя, открыл глаза и стонал. В пещере тускло горел очаг, в подвешенном на крюке котелке опадала горка снега, а неутомимый Кромхильд, с помощью Хавлика стащив мешки уже копался в них и, даже радостно усмехался.

– кладите его вон на тот лежак – распорядился он – пока толком не пришел в себя размотайте ему ногу, да не загораживай ты свет то, дылда. Витек, кому эти слова были адресованы, даже не ответил, в своей обычной манере, а просто кивнув, отошел к своему лежаку.

Борис же, как и велели, начал разматывать кожаный ремень на лодыжке у купца. Нога выглядела скверно, опухла и посинела. Подошедший Кромхильд оттеснил его и начал осторожно ощупывать ногу в ступне.

– Пришел в себя купец – спросил он, и дождавшись слабого кивка, продолжил – я сейчас буду надавливать, ты говори, где больно, а где нет, понял.

– а ты чего столбом стоишь – обратился он к Борису. Если честно, то этот простой вопрос поставил Бориса в затруднение, он уже настолько был вымотан, раздавлен всеми неприятностями, что чувствовал себя скотиной, которая идет только после удара хлыстом. Подойдя к своему лежаку, он облокотился спиной на стену и просто вырубился. Опять сон, который видел Борис был слишком реалистичен. Люди, в простой одежде из серого холста, сажали саженцы. Делали они это на берегу большого пруда, берега которого плавно переходили в буйство рогоза и камыша. Мужчины были сосредоточены, женщины радостно переговаривались, стоя небольшими группами, а малышня и вовсе, носилась с криками и визгами между ними. Солнце играло на желтеющей листве лип и кленов, которые росли в округе. В чистом воздухе разливалась радость и такая благодать, которую можно ощутить лишь когда ты маленький и совершенно беззаботный. В группе из трех мужчин, один ровно держал саженец, второй, самый старший из них, зачерпнув деревянное ведро воды, с улыбкой наблюдал за юнцом, который забрасывая лопаты земли в ямку, очевидно торопился.

– Антипка, да не торопись ты, чай танцы то все одно только вечером случаться, тебе ж не третий кафтан прихорашивать – смеясь сказал он.

– дядька Ляксандр, так ведь стрельские то до танцев придут исчо.

– ах вот оно что, ну тогда беги, воин, вон отдай Тимофею лопату то. Юнец сделал, что велели и быстро растворился.

– куда это младший сероглазов то побег – спросила подошедшая к ним женщина – барин выходной дал, а он бежит как ошпаренный, опять чай драку какую затевают со стрельскими. Женщина строго посмотрела вслед юнцу и поправила жилетку из овчины на большом животе, который выдавал, что скоро она станет матерью.

– да пущщай бежит, парни то они должны драться – сказал мужчина, улыбаясь – а ты иди уже, не студись. Посмотрев, с любовью вслед уходящей жене, он взял ведро и аккуратно вылил его под саженец.

– да, Ляксандр, правильно отпустил его – нарушил тишину его товарищ по труду – кабы не драки, уделали б мы с тобой того англичанина здоровенного в окопах то, до сих пор ребро ноет к непогоде.

– да уж, слава Богу, вернулись целыми Тимша, землю то пахать все лучше, чем кровью харкать от газа то немецкого.

– как назовешь ребеночка то – перевел диалог на более приятные темы Тимофей

– ежли доча будет, не знаю еще, а если сын, так же Александром.

– ну Ляксандр Ляксандрыч, хорошо звучит, сказал Тимофей, улыбаясь и отряхивая руки. Мужчины, улыбаясь пошли вслед за вереницей людей, двигающихся к залитому солнцем пригорку, на котором стояли дома. Ощущение счастья и безмятежности стало таким ярким, что, всхлипнув Борис проснулся и задыхаясь, как будто не дышал весь сон, ощутил, что в бороду стекают две соленые дорожки из глаз. В пещере было темно, очаг едва теплился, во тьме слышалось прерывистое дыхание людей. Борис с трудом разогнул совершенно затекшую ногу и уставился в потолок приходя в себя. Пытаясь понять, что же так его тронуло в этом сне, что он плакал, он незаметно опять уснул, на этот раз уже без сновидений.