– Ты не бухти, – ворчливо отозвался другой. – Лопаты ему не нравятся, бульдозеры подавай. А где их взять, коль такая война идет. Почитай, вся Европа супротив нас. Гитлер всех подмял, всех под ружье поставил и на нас двинул. Слыхал я, там не только немецкие танки, а и французские, и чешские. Сколько заводов на Германию работают!
– Я о другом, – снова заговорил первый голос. – Это все понятно, ты свою агитацию не разводи. Мы тоже газеты читаем. Мне интересно, когда вредительство у нас изведут? Думаешь, нету вредителей? Есть! Чего два дня назад стрельба была возле аэродрома в Якутске? Милиция зря палить не станет. А раз стреляли, значит, кто-то хотел пробраться через проволоку. А самолеты не все долетают! Не верю я, что самые лучшие пилоты, сталинские соколы не умеют летать. Уж не вредительство ли это, не моторы ли кто-то пытается портить? А смазку летнюю прислали вместо зимней!
– Меньше болтайте, – оборвал разговор кто-то третий. – Чужой человек с нами едет. А ну как услышит разговоры ваши вредные?
– То-то и оно, что чужой, – вздохнул возмущавшийся. – Охотники вон тоже поговаривают, что чужаки в тайге появились. А у охотников глаз востер.
– Все! Спать, балаболки!
После услышанного разговора Сосновский сделал себе мысленную пометку – побольше общаться с коренным населением. Изучение потребностей строительства, анализ поставок, срывов и нарушений – это, конечно, все нужно. Таким образом можно выйти на след вражеской агентуры. Но опираться нужно не только на свои глаза и уши.
Начальник аэродрома Борткевич, одетый в ватник поверх полувоенного сюртука, встретил Сосновского с недоумением на лице. Но, увидев предписание и документы важного гостя из Москвы, выпроводил из своего вагончика всех сотрудников и начал привычно и без выражения докладывать о состоянии техники, о наличии людей, об объемах работ.
Сосновский перебил его:
– Иван Осипович, меня статистика не интересует. Это все можно из ваших отчетов почерпнуть. Вы скажите как опытный руководитель, как строитель и хозяйственник: что вам здесь нужно будет в первую очередь, чтобы полоса работала? Полосу вы сделаете, а потом? Вам ведь работать надо, самолеты принимать!
– Мы – полоса резервная, – нахмурился Борткевич. – К нам самолеты могут развернуть, если на трассе нелетная погода, сложные метеоусловия. Ну или если поломка и машина не сможет дотянуть до следующего штатного пункта.
– О чем я вам и толкую! – одобрительно сказал Михаил. – Вам виднее на вашем рабочем месте, какие проблемы, в чем. Я помогу, я утрясу в наркомате в Москве. Наведем порядок с поставками.
Борткевич поднялся со стула, переложил на столе бумаги, явно собираясь с мыслями и не торопясь отвечать на вопросы московского представителя.
Сосновский терпеливо ждал, рассматривая походный кабинет начальника. Разномастные стулья, даже две самодельные лавки вдоль стен. Столы старые, еще дореволюционные, с жестяными номерочками. Наверное, инвентарные из прежнего острожного хозяйства. Единственное окно вагончика пыльное, а полы давно не скобленные, с въевшейся грязью от тысяч сапог, прошедших здесь за это лето.
Подойдя к вешалке-стойке, Борткевич задумчиво поправил брезентовый плащ с капюшоном и вернулся к столу.
– Тут ведь дело вот в чем, дорогой товарищ, – заговорил, наконец, начальник аэродрома. – В подходе дело! Мы для чего полосы-то строим? Чтобы самолеты в случае большой нужды здесь сесть могли. Чтобы спасти машины дорогие, нужные фронту. Чтобы пилотов спасти.
– Все правильно, – одобрительно ответил Сосновский. – Вы правильно формулируете, Иван Осипович.
– Так я же и говорю, я же писал и звонил! – оживился Борткевич. – Полосу сделаем – и все, сидеть будем и ждать у моря погоды. Или, вернее, непогоды! Тут ведь специалисты нужны: обязательно ремонтники, по строительному делу, энергетики, авиационные техники. Мы должны быть укомплектованы как аварийный аэродром. А мне говорят – нерентабельно. Будет надо – пришлем, а держать без дела таких специалистов, чтобы они у вас спивались и от безделья мучились, когда такая потребность в людях, непозволительная роскошь.
– И какой выход вы лично видите как опытный руководитель?
– Аэродром нужно загружать. Пусть он будет местной площадкой, для местного сообщения, но с возможностью принимать машины с трассы Алсиба. Тогда и простоя специалистов не будет, и аварийные рейсы будем принимать и обслуживать. Тут я набросал свои предложения, но у меня их не взяли. Сказали, что я не в свои дела лезу. Вы не подумайте, Михаил Юрьевич, что я выслужиться хочу или что, я за дело болею, за страну нашу, которая и так кровью обливается.
Читать дальше