Александр Терентьев - Кондор умеет ждать

Троянов, не выпуская раненого из виду, быстро посмотрел в сторону, где так же кувыркались Скат со своим противником. Ну, за лейтенанта Валерка почти и не переживал. Против этого парня драться — это все равно, что с пятью крокодилами тягаться.

Мичман оказался прав. Не прошло и минуты, как Скат, проделав невероятный кульбит, ударил своего черного обеими ногами прямо в угловатое стекло маски, вбивая стекло в лицо и в глаза врага. Именно за этот удар, который Тритону так до сих пор и не удалось освоить по-настоящему, лейтенант и заработал свое прозвище. Все, бой по сути уже закончился…

Пленные пловцам были не нужны. Да и не было ни сил, ни желания, ни времени с ними возиться. Поэтому обоих черных, поочередно взяв в кольцо, милосердно прирезали, прикончили быстренько и без затей. Сняли акваланги с остатками дыхательной смеси, проделали необходимые манипуляции для того, чтобы трупы не всплыли никогда, и медленно поплыли в сторону своей плавучей базы. Медленно, потому что не было сил даже разговаривать. Единственное, что прохрипел Скат, когда они вынырнули на поверхность и жадно глотнули теплого воздуха, было:

— Здесь вам не равнина, здесь климат иной! Серьезные ребята нам с тобой попались… И все-таки мы их сделали… У меня есть пара царапин — заклеить надо бы, а то сейчас тут туча пираний будет. Все, брат, уходим…

Тритон молча кивнул. Говорить ни о чем не хотелось. В глазах до сих пор мелькали картинки боя и бурых облаков крови. Настоящей, не киношной.

Скат прекрасно понимал, что сейчас творится с его товарищем. Лейтенант, несмотря на свою относительную молодость, уже многое знал и умел. Умел одним движением свернуть врагу шею или перерезать горло. Знал, что после первого же взятого на нож врага в глазах бойца появляется что-то особенное и это отнюдь не жесткость или печаль. Появляется отблеск знания того, как неправдоподобно легко входит в сильное тело человека острая сталь и как неправдоподобно быстро из этого тела уходит жизнь…

Когда через двадцать минут на этом участке неширокого притока великой Ориноко появились три моторные лодки с людьми Джексона, русские боевые пловцы были уже в паре миль выше по течению. Джексон и не подозревал, что его флотилия только что миновала место, где в глубине неисчислимая стая жадных, обезумевших от запаха крови пираний довершала расправу над останками двух аквалангистов в изодранных тысячами острых зубов черных гидрокостюмах…

…К трофейному «авианосцу», на котором скрывались раненый майор и Мария, Тритон, сменивший гидрокостюм на тропический камуфляж и высокие натовские ботинки, на этот раз подошел берегом. Осторожно приблизился к кромке воды, остановился и прислушался. С борта катера не доносилось ни звука. А вот знакомый запах сигарет, которые курил Орехов, мичман уловил почти сразу — обоняние человека некурящего такие характерные запахи распознает сразу и еще издалека. Троянов усмехнулся и, уже не таясь, шагнул на трап, перекинутый с борта катера на песчаную полоску берега. Небрежно придерживая винтовку М-16 локтем, протопал по палубе и направился к приоткрытой двери, ведущей в каюту, в которой еще недавно маялся на диванчике майор.

— Э-эй, Мария, где ты там? — безмятежным голосом вернувшегося с рыбалки мужа позвал девушку Тритон. — Спите, что ли, бездельники…

Естественно, никакого ответа не услышал, недоуменно хмыкнул, прислонил к стене каюты винтовку, достал из кобуры пистолет и, бесшумно выдохнув, шагнул в полумрак каюты…

Если бы мичман не знал точно, что сейчас его обязательно будут бить по голове, то вполне вероятно, что от полученного после первого же шага удара в его крепком затылке могла бы появиться очень некрасивая дыра. Однако в тот миг, когда невидимый противник, стоявший сбоку за дверью, нанес свой удар рукояткой пистолета, Валерий почти неуловимо для глаза резко дернулся вперед и удар, со стороны казавшийся жестким и полновесным, на деле получился гораздо слабее. Тем не менее мичман послушно пролетел на метра полтора вперед, старательно изображая потерявшего сознание, и неуклюже рухнул на грязные доски пола. Еще через мгновение рядом раздались шаги, кто-то присел на корточки и бесцеремонно приоткрыл жесткими пальцами веко на левом глазу Троянова. Валерий закатил глаза куда-то вверх и вбок и дышал буквально через раз.

— Готов, — не без гордости сообщил голос и добавил: — А ты говорил, что у рейнджеров этих отличная подготовка, ха! Вот он, как дохлый кот, валяется. А если б я его в полную силу приложил, у него вообще бы башка отлетела.