Сергей Самаров - Смертельная очередь

Майор Смурнов любил использовать красивые иностранные словечки и обычно, произнеся их, делал паузу, чтобы в ответ на чей-нибудь вопрос пояснить недоумку, что сие слово означает. Сделал он паузу и сейчас, но я, к его разочарованию, только кивнул, поскольку знаю, что такое дедлайн. В данном случае дедлайн ограничился предстоящими выборами в республиканское Народное собрание, а они должны были пройти накануне завершения полугодовой командировки моей разведроты.

– К сожалению, – продолжил майор Смурнов, хмурясь, – у меня нет никаких данных, даже приблизительных. Нет и списка депутатов, на которых готовятся покушения. Поэтому добывать информацию будешь сам. Я тебе только дам координаты двух человек, которые смогут тебе помочь. Один из них – подполковник ФСБ, второй – подполковник ФСО [4] ФСО – Федеральная служба охраны, занимается охраной высших должностных лиц государства и регионов России. , но сам он себя называет обычным охранником и окружающих просит считать себя таковым. Люди они разные, но ты, я знаю, сумеешь договориться с обоими. Они о твоем участии предупреждены и готовы к сотрудничеству. А пока можешь по полной программе загружать и использовать капитана Ромашкина. На его внешний вид внимание не обращай. Он всегда такой… я бы сказал, неординарный, слегка сонный. Работать он умеет, а это для нас главное. В Москве наше положение принимают за особое и потому всегда выделяют нам только лучшее.

Майор передвинул на угол стола лист бумаги с координатами. Я вынужден был встать, чтобы забрать этот лист. Но свое место я сам выбрал и потому недоброго умысла в поступке майора не увидел.

– Разрешите идти, товарищ майор?

– Иди, майор.

Кивком головы Алексей Викторович выразил свое согласие, но в его голосе мне послышалась легкая ехидца, словно мое новое звание было мне присвоено незаслуженно. Честно говоря, я бы еще какое-то время без проблем проходил в капитанах, если не считать проблемой желание жены иметь мужа-майора и, следовательно, получать из его рук большее жалованье, но командованию, как и жене, всегда виднее.

Насколько мне известно, во время Великой Отечественной войны такие случаи были не редкостью. Но в последнее время слышать о подобном приходится все реже и реже. Так Гагарин взлетел старшим лейтенантом, а приземлился майором. В Сирии погибшему летчику присвоили звание посмертно. Еще пару случаев знаю, и все. А тут – мне. И совершенно неожиданно. Другие служат и получают звания по мере выслуги определенного количества лет. А мне вот так повезло. Как тут не вызвать зависть у сослуживцев? Естественно, майор Смурнов завидует, хотя сам двумя своими рапортами поспособствовал такому событию.

– Есть еще вопрос, товарищ майор. У первичных данных откуда ноги растут?

– Пришли из Сирии, из штаба ИГИЛ, прямиком в Москву.

– Ромашкин?

– Нет, но думаю, он тоже в курсе. Ко мне данные пришли из республиканского ФСБ, а к ним – из московской Конторы.

– Разрешите идти, товарищ майор? – еще раз спросил я по-уставному, как любит Смурнов.

– Иди, сказал же! – махнул он рукой так, как будто отмахнулся от назойливой навозной мухи, придвинул к себе карту какого-то горного района на границе и стал рассматривать. – Не забудь познакомиться с Ромашкиным. Загружай его по самые уши, чтобы… чаю попить некогда ему было! Он, говорят, большой любитель чаи распивать. Мне уже сообщили, что он предпочитает китайский зеленый.

Я вышел из кабинета, сожалея, что некоторое время тому назад презентовал пакет китайского зеленого чая «Ганпаудер» [5] Ганпаудер – сорт одного из самых дешевых видов зеленого китайского крупнолистового чая. Название переводится как «порох» и имеет английские корни. Растет в провинции Чжэцзян. другому любителю этого напитка – старшему лейтенанту Сереже Анисимову, а он возьми и погибни в простейшей ситуации. Не искать же теперь эту пачку в его вещах! Да и вещи эти должны были уже отправить жене, я лично давал приказ об этом заместителю командира взвода старшему сержанту Мише Клишину.

Я пересек коридор и позвонил в дверной звонок шифровального узла. Дверь в тамбур мне открыл капитан Игорь Исмаэлян со стаканом светлого чая в руке. Видимо, капитан Ромашкин за него уже взялся.

– Заходи, мы как раз тебя ждали и о тебе говорили. Валера!

Из кабинета ко мне вышел крепкий, но сухощавый капитан с остро торчащими скулами. Майор Смурнов не зря обратил внимание на внешность капитана, предупреждая, чтобы я на ней не зацикливался. Ромашкин, во-первых, оказался рыжим, а рыжих обычно нигде не любят. Во-вторых, складывалось впечатление, что он попросту не знает такого предмета гигиены, как расческа, – волосы, как куски проволоки, торчат у него в разные стороны, как у английского премьер-министра Бориса Джонсона. А в-третьих, он казался сильно невыспавшимся, воспаленные красные глаза словно так и норовили закрыться – похоже, сказывалась проведенная в самолете ночь, закрыв глаза, Ромашкин моментально уснул бы даже стоя. И еще – начальник штаба майор Смурнов, видимо, не зря приказал загружать Ромашкина «по самые уши». Уши у капитана – это самый заметный предмет его личности. Они торчат в стороны, это во-первых, а во-вторых – это уши борца, с помятыми и несуразно толстыми ушными раковинами. Чаще всего такие уши встречаются у представителей греко-римской борьбы, как теперь называется бывшая классическая борьба, а еще у вольников и представителей смешанных единоборств – последние часто пропускают удары в ушные раковины кулаком или ногой, а кулаки, даже в перчатках, и ноги, даже через блок, способны повредить ушные раковины. В руке капитан держал длинными узловатыми пальцами компьютерщика стакан с чаем.