Сергей Самаров: Главарь отморозков

Ефрейтор снова не ответил. Может быть, не хотел рисковать, когда противник так близко. Я надеялся на лучшее…

– Одиннадцать осталось, – констатировал я, рассматривая неподвижные точки, замершие на склоне после выстрелов. Очередная «маленькая трагедия» разыгралась. Причем разыгралась с моей подачи, с моего предложения. Мне это было неприятно осознавать, тем не менее, случись так, что еще двое или трое отстанут, я снова обращусь к полковнику Сомову с тем же предложением. Гибель этих ментов для меня только «маленькая трагедия», а если погибнет ефрейтор Головин, трагедия будет уже большой. Для меня – большой.

– Одиннадцать… Каждому по миллиону персонально в рюкзаке с голубой тесемочкой, – недобрым голосом проговорил полковник Сомов.

– Только они, кажется, не собираются свои миллионы забирать, – сообщил я, видя, что бандиты с ментами, поднявшись на маленькое плато, к краю, где находилась расщелина с денежными мешками, подходить не собирались, видимо, поджидали отставших. Похоже, генерал не рисковал оставлять за спиной никого, кто имел информацию о деньгах. Сверху было видно, что стоят они тесно друг к другу, разговаривают, что-то обсуждают. Но я местные дагестанские языки [22]даже с близкого расстояния переводить не умею, не то что с дальнего, потому мне дела до их разговора не было. Однако, судя по всему, договориться они сумели. В результате шестеро сразу направились в сторону скал, чтобы перебраться в соседнее ущелье, тогда как остальные пятеро намеревались, похоже, ждать отставших. Дождаться у них возможности, естественно, уже не было, но они об этом еще не знали. Мы подошли к тому месту, где лежали тела двух убитых, отсюда уже могли стрелять и вести бой. Правда, необходимости в этом пока не возникло. И не должно было возникнуть позже, поскольку на моем мониторе появилась сначала слабая вспышка, затем, буквально через секунду, вторая, которая даже через монитор ударила меня в лицо и на время лишила зрения своей яркостью…

Там, на маленьком плато, сработала светошумовая мина.

– Что произошло? – спросил полковник Сомов. – Решили все-таки деньги забрать?

По столбу света, что поднялся над перевалом, он, видимо, посчитал, что бандиты и менты залезли в свою расщелину. Грохот при этом тоже был сильный, но слух в нашем отряде ни у кого, кажется, не пострадал. Да и зрение вроде бы тоже, поскольку от места взрыва мы были еще далеко.

Кроме меня, которому досталась порция света с перевала и, в довесок, одновременная порция света из монитора, в который я смотрел.

Но почему сработала мина? И что за взрыв был перед этим?

Я видел только одну вероятность. Ефрейтор Головин понял, что бандиты с ментами намереваются уйти на другую сторону перевала, не заглянув в расщелину с деньгами, и взорвал гранату. Прямо там, на плато, перед светошумовой миной, у которой на взрывателе был установлен шумоволновой датчик. Датчик этот сработал и от звука взрыва, и от взрывной волны. Часть бандитов и ментов, конечно, получила обязательные повреждения зрения и слуха, возможно, и ранения от осколков гранаты. Сейчас они были готовой добычей, разложенной на блюдечке и политой приправой. Это радовало. Но меня больше интересовал в данный момент вопрос, обошелся ли без повреждений сам ефрейтор Головин.

Если он бросал гранату, то действовал быстро и спонтанно, возможно, не успев просчитать все последствия, и мог второпях просто забыть об осторожности. Ведь мину следовало взорвать как можно быстрее, пока одна из групп, большая по численности, не удалилась в скалы.

– Пару минут, товарищ полковник, – взял я тайм-аут на восстановление зрения. – Светом из монитора по глазам ударило…

Сомов остановился и, взяв меня под руку, повел по склону. Он не хотел пугать моих бойцов тем фактом, что их командир ослеп. Даже временно. Но я не ослеп. Я даже монитор перед собой видел и красные точки на нем. Не так, как раньше, не четко, но все же видел. Время шло, и с каждым мгновением я начинал видеть лучше.

– Мне кажется, удачный взрыв был… Обе группы достало…

– Тогда идем быстрее. Бегом поднимаемся. Лучше не стрелять… Бить прикладами… – сказал Сомов.

Я повторил команду в микрофон и побежал, на ходу снимая с шеи ремень и перехватывая автомат так, чтобы он позволил бить прикладом. В обычном своем положении, как у нас в спецназе носят автоматы – на коротком ремне, чтобы не тратить доли секунды для упора приклада в плечо или, как некоторые делают в ближнем бою, в бицепс, автомат трудно использовать в качестве дубинки. И я увидел даже в темноте, что все мои бойцы делают так же, как я, – снимают ремни с шеи.