Сергей Самаров - Главарь отморозков

– Что? – спросил Хачатуров.

– Я заставил камеру на пару секунд включиться, потом выключил. Через пару секунд еще на пару секунд включил и выключил. Дескать, просто мигает. Сбой в системе… Недоработка или неумелая эксплуатация после неумного обслуживания.

– Но «Тигр» все равно едет в нашем направлении, – сообщил я.

– А он по горам скакать не умеет? – спросил Кузьмин.

– Не обучен скакать, – твердо заявил я. – Не горный козел… У него вес категорично не тот.

– Тогда я сейчас истерично уведу их дрон в горы, а там гранаты сброшу. Все три. Взрыв мы не услышим, а они услышат. Решат, что их «беспилотник» в скалу врезался, и гранаты сдетонировали. Там у гранат какая-то хитрая система подвески. Я видел такую в чертежах. В металлическом стакане, который зажимает прижимной рычаг гранаты. Дно стакана является одновременно выдавливающим поршнем. Когда граната из стакана вываливается, рычаг освобождается, и через положенное время следует взрыв. Граната обычно взрывается в воздухе, потому метание гранат ведется на небольшой высоте, чтобы сверху поразить людей осколками. Все, улетел я в горы… Интересно, видят они меня или нет?

Я переключил камеры нашего «беспилотника» в инфракрасный режим, чтобы видеть дрон, который мы «угнали», и одновременно, не отвлекаясь от монитора, вел разговор и давал указания лейтенанту Неумыволнову, что для меня было не сложно. Сказывалась необходимая тренированность в одновременном исполнении разных дел.

– Неумыволнов… Еще пару минут полетай. Я сверху не вижу угол их обзора. Но из «Тигра» могут видеть свой дрон над скалами. Лучше подальше улететь. Глубже в горы…

– Понял, командир… – отозвался лейтенант, и инфракрасная камера показала мне, как «беспилотник» резко рванул в южную сторону. Одновременно я увидел, как остановился «Тигр», и даже представил себе растерянное лицо водителя, который лучше других знал, что его машина летает только тогда, когда с высоты падает.

– Пора. Сбрасывай гранаты, а то они взрыв не услышат.

Видимо, менты, в отличие от нас, взрыв услышали, несмотря на шумный двигатель своего бронеавтомобиля, потому что «Тигр» начал неуклюже разворачиваться. Я переключился на простую камеру и увидел, что вертится эта тяжеленная машина среди больших валунов, где и развернуться проблематично. Но, видимо, водитель был хороший, опытный. Он справился с маневром и двинулся в обратную сторону, чтобы доставить к своему командиру расстроенного собственной неудачной работой оператора.

– Все нормально, – сообщил я.

– Направляю дрон в нашу сторону, – сообщил Неумыволнов.

– Подожди! – спохватился я. – Этот дрон у входа в ущелье крутился. Верни его назад. Посмотрим, что он там выискивал.

– Невозможно, товарищ старший лейтенант. Мы же не видим изображение с его камер. Я не имею возможности войти в их закрытый канал. Как вариант, можно его приземлить и посмотреть карту памяти. Наверняка запись велась не только на земле, обычно это дублируется.

– Действуй. А мы пока со Стукаловым посмотрим за ущельем с нашего дрона. Сдвигайся в сторону, так мы только один вход захватываем.

– Я сначала должен заложить программу нового маршрута во второй «беспилотник».

Рядовой Стукалов возился со своим пультом, потом лейтенант Неумыволнов снова застучал по клавиатуре своего прибора и дал отмашку рукой:

– Стукалов, отключи кабель. Я взял управление на себя, буду кнопками управлять.

Рядовой отключил кабель, и я по изображению на своем «планшетнике» понял, что он уводит наш дрон самолетного типа на новый, более широкий круг, чтобы захватить хотя бы половину ущелья.

– Круче бери. Мы много времени потеряли. Если там что-то и есть, уже могло уйти…

Если менты действительно просматривали ущелье, то это не случайно, они кого-то отслеживали. Кого они могли отслеживать? Этот вопрос был самым важным в данной ситуации, но и самым неразрешимым. Меня в конкретном случае интересовала судьба ликвидаторов ФСБ. Мы договорились с этой группой о встрече, но встреча не состоялась, группа куда-то пропала. А любая пропажа вооруженной группы в здешних местах – это уже чрезвычайное происшествие. Группой ФСБ, как мне показалось, интересовался подполковник Афиногенов из следственной бригады республиканского Следственного комитета. Следственные органы чаще всего работают в контакте с полицией. Могли бойцы полицейского отряда, за которым мы наблюдали, тоже интересоваться группой ликвидаторов? В принципе, могли. Но этому должна быть причина. Такие силы обычно отправляют на поиск и уничтожение серьезных и опасных преступников, «крутых» бандитов, способных к серьезному вооруженному сопротивлению. По большому счету, я ничего толком и не знал о группе ликвидаторов. Что это за люди? Откуда они взялись здесь? Но наш начальник штаба майор Колокольцев представил их как людей, выполняющих аналогичную с моим взводом задачу. И по всему их поведению, не считая нежелание встречаться со следственной бригадой, все точно так и выглядело. Какие-то местные разборки я тоже допускал и был даже многократно наслышан о подобном. Но здесь пахло не местными разборками, поскольку майор Колокольцев предупредил, что ликвидаторы ФСБ приехали из Москвы. Если бы менты искали банду Великого Шайтана или эмира Шерхана, мне об этом обязательно сообщили бы. Такие действия не могут проходить, минуя Антитеррористический комитет. Значит, искали они группу ликвидаторов.