Альберт Байкалов - Голова на вес золота

Между тем телевизионщики разбрелись по импровизированной съемочной площадке. Затрещал бензиновый генератор, зажглись огни.

Мужчину в робе подвели к берегу, развернули спиной к морю и вынудили смотреть в камеру.

Женщина-гример смочила ему волосы, поправила воротник и отбежала прочь.

– Не слишком ли много народу? – неожиданно забеспокоился Мерфи. – Разве нельзя было обойтись без гримерши? Зачем она ему? Его грим – синяки и ссадины.

– Смерть на взморье! Часть первая, дубль семь! – прокричала девушка в огромной кепке, похожая на мальчика, и щелкнула хлопушкой с шашечками.

– Это зачем? – осведомился Мерфи.

– Все подчистим, – заверил его Прядун.

– Шоу целое устроили, – недовольно проворчал Мерфи.

Прядун воровато оглянулся по сторонам и проговорил вкрадчивым голосом:

– На одном из участков дорога проходит вдоль обрыва. Внизу камни. В автобусе канистры с бензином. Все участники съемки разобьются, а потом для верности сгорят.

– Канистры могут дать повод журналистам и следствию усомниться в том, что это был несчастный случай, – заявил Мерфи.

– Какие журналисты? – Прядун округлил глаза. – Откуда у нас следствие?

– Это сейчас никто не станет копаться, – сказал Мерфи. – Но пройдет время…

– Вы хотите сказать, что когда-нибудь?..

Прядун не договорил, но Мерфи легко угадал его мысль:

«Я предстану перед судом?»

– Не беспокойтесь, – заторопился Прядун. – У нас проблемы с топливом, и никого не удивишь тем, что водители возят с собой канистры с бензином.

– Хорошо. – Мерфи, удовлетворенный ответом, сложил на груди руки.

«До чего докатились эти люди! Они убивают своих граждан в угоду чужим интересам. Для них это обыденное дело», – подумал он.

– Начали! – скомандовал режиссер.

– Это репетиция? – на всякий случай спросил Мерфи.

– Нет, уже венец всех наших трудов! – с пафосом ответил Прядун. – Мы уже все не один раз проиграли.

Мужчина в робе отрешенно смотрел перед собой.

– Что он сейчас чувствует? – задался вопросом Мерфи.

– Ему сделали укол морфина, – объяснил Прядун. – Так что наверняка ничего.

Между тем палач вынудил мужчину встать на колени, вынул нож и направил острие в камеру.

– Слушай меня, русский президент! – заговорил он с арабским акцентом. – Это гражданин России, страны, которой ты правишь! Зовут его Клим Маслов. Он разработчик таких ракет, какие ты обрушивал на головы наших братьев. Мы поймали его и привезли судить. Ты виноват в том, что он умрет!

– Речь простого и безграмотного убийцы писали психологи, – прошептал Прядун, завороженно наблюдая за происходящим. – По их мнению, так выглядит куда более правдоподобно.

– Мы скоро придем в твой дом, в Москву! – повысил голос боевик и прокричал: – Иншалла!

С этими словами он притянул за волосы голову несчастного к себе и полоснул по горлу лезвием. Кровь струями ударила во все стороны. Раздался сдавленный, протяжный крик отчаяния и ужаса. Состояние человека, умирающего у него на глазах, странным образом передалось Мерфи, отчего он испытал некое подобие экстаза.

– Крупный план! – провизжал режиссер.

Мерфи не мог смотреть, как палач с остервенением отделял голову от туловища, и отвел взгляд в сторону.

– Все-таки надо было везти его в Сирию, – заявил араб и цокнул языком.

– Там вы снимете казнь его жены, – пообещал Мерфи.

– Каким вы видите сценарий? – поинтересовался араб, продолжая наблюдать за тем, как оператор с камерой на плече снует вокруг агонизирующего человека.

– Пусть сначала ее сделают наложницей обычного боевика, а потом казнят за измену, – озвучил решение Мерфи.

– Ее забросают камнями, – сообщил араб.

– Отлично! – воскликнул Мерфи. – Только лицо вначале не калечить. Она настоящая жена.

Палач наконец-то отделил голову от туловища, поднял ее, заливая себя кровью, а потом сунул в объектив камеры.

Оператор от неожиданности едва не упал на спину.

– Смена плана! – завопил в рупор режиссер. – Море снимай!

– Такое впечатление, что они этим каждый день занимаются, – проворчал Мерфи.

– Нет, не каждый, – сказал Прядун и оглянулся на араба. – Эта группа работала в зоне антитеррористической операции, а дебютировала на Майдане.

– Скажи режиссеру, что я хочу просмотреть рабочий материал, – приказал Мерфи.

– Можно спросить? – Прядун выжидающе уставился в глаза Мерфи.

– Спрашивай, – великодушно разрешил тот.

– Что такого оригинального придумал этот москаль?