Андрей Воронин - Слепой. Тропою белого дьявола

– Послушай, батоно, – с хорошо разыгранной рассеянной небрежностью произнес милиционер, пробегая большим пальцем по срезу толстой пачки денежных купюр, которую только что вручил ему грузин, – тебе не кажется, что груз стал приходить слишком часто? Да и партии заметно увеличились, а это уже небезопасно. Тебе-то что – сбыл их с рук и свободен. А я потом трясись как овечий хвост, пока они до места не доберутся…

– Э, Володя, дорогой, зачем меня спрашиваешь? – нараспев, как тамада на свадьбе, затянул грузин. – Слушай, кто я такой? Я проводник, понимаешь? Простой проводник. У меня семья, дети, все кушать хотят, как умею, на хлеб зарабатываю. По мне, Володя, чем чаще, тем лучше. А сколько и когда их приходит – не мое дело, пойми, дорогой. Зачем мне жалуешься? Я тоже жаловаться могу. Ты мне пожалуешься, я тебе – делу от этого ни горячо ни холодно. Понимаешь, да?

– А что это они в руках тащат? – подозрительно осведомился милиционер, в которого сегодня словно бес вселился: понимая, что разговаривать с проводником действительно бесполезно, он все-таки не мог смолчать и продолжал задавать ненужные вопросы.

– А я знаю, э? – развел руками батоно Гогия. – Я не таможня, слушай! Подштанники свои, наверное, что еще они могут тащить?

– Подштанники… Что-то я сомневаюсь, батоно. Откуда, говоришь, эта партия?

– Я ничего не говорил, дорогой, тебе послышалось, наверное. Из Афганистана, кажется. Я не уточнял, но из нормальных, человеческих языков они только фарси знают.

– Фарси… – капитан поморщился. – Это, по-твоему, человеческий язык?

– Кому как, дорогой. Если больше трех человек одинаково разговаривают – это уже язык. Их даже тут больше трех, э? А сколько еще там, в горах, осталось, представляешь?

– Представляю, – буркнул капитан, с неудовольствием глядя на одетую в одинаково серые, грязные обноски толпу. Он закурил, с силой выдохнул дым сквозь стиснутые зубы и снова обернулся к грузину: – И чем они там, в своих горах, занимаются, тоже представляю, и очень даже хорошо. Потому-то, Гогия, мне и не нравится, что их так много и что у каждого в руках тючок.

Грузин помолчал, докуривая сигарету, потом растер подошвой коротенький окурок, оставив на бетоне похожий на хвост кометы черный след, и сейчас же закурил снова.

– Я простой проводник, Володя, – негромко повторил он, окутываясь дымом. Странно, но грузинский акцент из его речи почти исчез. – Я знаю очень мало и был бы рад, если б знал еще меньше. Я знаю, например, за что тебе платят. Тебе, Володя, платят за то, чтобы ты держал глаза и уши закрытыми, когда я доставляю сюда груз. Мне платят за доставку, а тебе – за глухоту, слепоту и немоту. Если бы тебе платили за то, что задаешь вопросы, а мне – за то, что я на них отвечаю, было бы лучше. Слушай, было бы совсем хорошо! Сели бы за стол, пили бы вино, кушали шашлык и разговаривали: ты мне вопрос, я тебе – ответ… Но у нас с тобой все немножко по-другому. Из нас с тобой, если будем так себя вести, из самих шашлык сделают и под цинандали скушают, понимаешь?

– Понимаю, – еще угрюмее, чем раньше, откликнулся капитан. – А ты понимаешь, чем я рискую? Ты понимаешь, батоно, что пара десятков нелегалов и вот это, – он раздраженно ткнул сигаретой в сторону товарного вагона, куда в неестественной тишине продолжали грузиться оборванные, усталые люди, – разные вещи? Плюс вооруженный эскорт. Скажи правду: хоть кто-нибудь еще из всей твоей банды, кроме тебя, знает хоть пару слов по-русски? Простой проводник… Не вешай мне лапшу на уши, Гогия! Ты – мой единственный контакт с той стороной, так к кому же мне еще обратиться? Вы теряете осторожность, батоно, и это, учти, не только мое мнение. Пойми, мне тоже задают вопросы, и что, спрашивается, я должен отвечать?

– Хм… – грузин кашлянул в кулак и задумчиво расчесал пятерней густую бороду. – Тоже правильно, дорогой. Хорошо, я тебе отвечу. – Он полез за пазуху и выудил оттуда еще одну пачку денег. – Это хороший ответ, правда?

– Он мог бы быть и подробнее, – заметил капитан, взвешивая пачку на ладони и убирая ее в карман.

– Может быть, дорогой, может быть. Но другого ответа у меня сейчас нет, и тебе придется передать его тем, кто задает тебе вопросы.

– Как у тебя все просто, – проворчал милиционер.

– А зачем лишние сложности, э? – весело изумился батоно Гогия. – Слушай сюда, я тебе сейчас объясню. Вот смотри. Возьмем моего деда. Уважаемый был человек, хотя всю жизнь верхом на ишаке ездил. Ишаку что надо? Травки пощипал, водой из ручья запил и доволен, да? Совсем просто, слушай! Мой отец вырос, взрослый стал, в город съездил, сказал: не хочу ишака, хочу машину! Много работал, мандарины выращивал, в Москву возил, на рынке продавал. Накопил денег, купил «Волгу». Что дальше? Резину купи, запчасти купи, карбюратор барахлит – чини, днище гниет – вари… Уже сложно, э?! Я на него смотрел, думал: не хочу «Волгу», хочу хорошую машину! Деньги заработал, купил иномарку. Ай, молодец, Гогия, хорошо сделал! Электронное зажигание есть, коробка-автомат есть, кондиционер есть – все есть, слушай! Только фирменного сервиса в горах нет. Все ломается, а руками, как «Волгу», уже не починишь. Вай-вай, горе мне! Зачем сам себе так сложно сделал, э?! Горы кругом те же самые, люди те же самые, зачем на ишаке ездить не хотел? Где ишак пройдет, ни один джип не проедет. Бензин не надо, сервис не надо, даже резина не надо, слушай! Хорошая штука – ишак, а пересесть на него уже нельзя – соседи засмеют… Из простого сложное сделать легко, а из сложного простое – трудно, Володя, тяжело, дорогой! Не ищи сложности, прошу, они тебя сами найдут.