Сергей Подило - По предварительному сговору

Все, кто был в кубрике стали, неспешно, собираться. Все кроме Степаныча. Он продолжал спокойно лежать на кровати, положив ладони рук под голову, смотря телевизор.

– Не спеши, Дмитрич. Местные вряд ли нам окажут помощь. Да и нам там делать нечего.

Он приподнялся на локте, смотря в лицо Тихонову.

– Никого мы уже не найдем, тем более никого не поймаем.

– Это почему? – опешил удивленно Тихонов. – Что-то я тебя не пойму.

– А понимать нечего. Пострадавших нет. И, слава богу.

Степаныч вновь опустил голову на подушку.

– К вечеру состряпаем рапорт и направим его руководству. Мол, организовали оперативно-поисковые мероприятия, с привлечением всех возможных сил. В настоящее время значимой информации получено не было. Продолжаем работать по установлению местонахождения негодяев, посмевших напасть на колонну. Все нормально, Дмитрич. Не забивай себе голову. Думаю, теперь желания ездить к нам с проверкой у них не будет длительное время.

Тихонов немного постоял, впав в ступор, что-то соображая. До него стали доходить сказанные слова.

– Я теперь врубился, – он ухмыльнулся и покачал головой. – Ну, вы блин даете.

Из оперативной сводки за 15 мая по Чеченские Республики.

Сегодня, около 10:30 часов, колонна из трех автомобилей оперативной группировки по Чеченской Республики, следовавшие по маршруту н.п. Ханкала- н.п. …, в двадцати километрах, не доезжая до места прибытия, подверглась обстрелу из автоматического оружия, группой лиц численностью около 5-6 человек. Благодаря умелым действиям личного состава, грамотному руководству заместителя начальника штаба группировки, получившего ранение во время боестолкновения, организована оборона автоколонны, в результате которой потерь среди сотрудников не допущено. Силами ОВД и ВОГОиП района организованы поисковые мероприятия по установлению лиц причастных к нападению.

В сводке, к сожалению, было не указано, что ранение задней части ниже спины получено от беспорядочной стрельбы своей же срикошетившей пулей.

Вплоть до окончания командировки проверки в отряде прекратились.

И тут случилось ужасное. Неожиданно для всех, и для него самого, Веня затосковал. Теперь практически время он, лежал на своей натужено поскрипывающей кровати, заскучавши, отвернувшись к стене, уткнувшись носом в мобильный телефон. На вопросы он отвечал коротко или совсем отмалчивался. Во дворе ПВД за столом во время игры в карты перестал слышаться его закатистый смех. Никто больше с ревом не несся впереди всех в столовую, с миской похожей на тазик, и просить раздатчика положить побольше макарон с тушенкой. На поверках становился в тылу строя, после чего быстро и уныло возвращался в кубрик, принимая горизонтальное положение. Тщетно Куценко искушал его выходом на рынок, чтоб поесть жареного мяса или развлечь рассказами забавных историй и анекдотов. Все было напрасно. Лишь однажды Веня встрепенулся, когда услышал от Степаныча, обронившего мимолетом, в кубрике, выражение «военная травма». Он слегка повернул от стены голову и навострил ухо, стараясь вникнуть в суть разговора. Уже на следующее утро Веня сидел во дворе за столом, выпрашивая у более умудренных сотрудников о значении, так взбудоражившего его мозг выражение «ВОЕННАЯ ТРАВМА». Больше всего конечно его прельщала приставка «ВОЕННАЯ». Когда же он узнал, что за полученное ранение или телесное повреждение, помимо досрочного окончания командировки, полагается солидная денежная компенсация или даже получение пожизненной инвалидности, депрессия Вени стала немного отступать. В воспаленном от воображений мозгу прокручивались различные варианты развития событий. И это, наконец-то, случилось.

Утром, Веня, когда все разбежались по срочным и не срочным делам, по соглашенному устно графику проживающих в кубрике сотрудников, он осуществлял уборку помещения. Переставляя тяжеленные армейские бронежилеты, один из них выскользнул из влажных рук и рухнул вниз, прям туда, где в это время расположилась его правая нога. Раздирающий душу крик разнесся над расположением отряда. Один из бойцов огневой группы, проходивший рядом, потом рассказывал, что оказавшийся по воле судьбы неподалеку со злополучным кубриком, усердно доказывал, что рев раненной ослицы, по сравнению с тем, что ему довелось услышать, мяуканье только что рожденного котенка. А сердце у него реально упало в живот, запуталось в кишках, и он сразу постарел на несколько лет. Даже Степанычу почудилось, что сидя в кабинете отдела милиции, раскладывая входящую корреспонденцию, будто в отряде, врубили сирену и вновь объявили тревогу. Когда отошедшие от ужаса товарищи ворвались в кубрик, обнаружили там Веню сидевшего в центре на табуретке, поджавшего ногу и рассматривающего покрасневший большой палец правой ноги, утирая грязной тряпкой влажные от слез глаза.