Александр Тамоников - Генерал без армии

Палец полковника заскользил по обмусоленной полевой карте. Масштаб у данного полиграфического изделия был крупный, центральное место занимал Любанский выступ, обведенный жирным карандашом. В землянке горели свечи, распространяя сладковатый запах воска.

Шубин всмотрелся в карту. Данные о котле, представленные на ней, явно устарели. Немцы сдавили кольцо. Что там творилось сейчас, только богу было ведомо.

– Колечко заметно сузилось. – Куприн словно прочитал его мысли. – Ты уже понял, старлей, что перед нами. Это район, куда нам практически невозможно попасть. Территория порядка сотни квадратных километров. Грубо говоря, квадрат со стороной в десять верст. Но правильной фигурой, как видишь, тут не пахнет, конфигурация извилистая и размытая. Клякса, одним словом. Что там сейчас происходит, мы не знаем, можем только догадываться. Немцы в болота не лезут, но пешие тропы ими наверняка истоптаны. Район уже две недели под их контролем. В деревнях сменилась власть, там орудуют полицаи из числа уголовников и прочих антисоветских элементов. В кольце осталось около двадцати тысяч наших солдат. Сейчас, видимо, меньше. Одни в плен попали, другие погибли. Не удивлюсь, если узнаю, что немцы регулярно устраивают облавы. В окружении остался штаб генерал-лейтенанта Власова Андрея Андреевича. Где он теперь находится, нам неизвестно. В штабе многие погибли, пропали без вести, но мы знаем, что перед последним прорывом он работал, пусть и в урезанном виде. Были живы начальник штаба полковник Виноградов, заместитель командарма генерал-майор Алферьев, начальник связи армии генерал-майор Афанасьев, а также многие другие. Действовали комдивы и комбриги. Впоследствии все смешалось, сам знаешь.

– Разрешите вопрос, товарищ полковник. – Шубин уже догадывался, к чему клонил Куприн. – Мы две недели не имеем сведений о событиях, происходящих в котле. Трудно об этом говорить, за это время генерал-лейтенант Власов мог погибнуть, покончить с собой, попасть в плен.

– Осторожнее, старлей! – проворчал комполка Кашин.

– Нет, все в порядке, Иван Матвеевич, – отмахнулся Куприн. – Шубин прав, могло случиться всякое. К тому же он имеет фундаментальные знания о том, что происходит в подобных котлах. – Куприн криво усмехнулся. – Все это могло иметь место, но маловероятно. О захвате штаба армии мы узнали бы по своим каналам. Внешняя разведка у нас работает, и, надо признаться, весьма неплохо. То же касается товарища Власова. В случае его уничтожения или пленения немцы непременно раструбили бы об этом. Им нет смысла утаивать эти сведения. Напротив, прекрасный пропагандистский ход. Но пока тихо. Та же история и со штабом. Немцы сообщили бы о любом захваченном генерале. Но тоже молчок. Они твердят об уничтожении Второй Ударной армии, что в принципе недалеко от истины, о том, что положение русских почти катастрофическое, о том, что советские солдаты и офицеры тысячами сдаются в плен. Обычная пропагандистская шелуха. Есть серьезные основания предполагать, что генерал Власов жив и не в плену. Тебе, товарищ Шубин, поручается сформировать группу, отправиться внутрь котла, найти генерала Власова и вывести его в наше расположение. Если удастся, прихватить и остальных штабных работников. Это очень ответственное поручение. Справишься? Я должен тебе рассказывать, кто такой генерал Власов, как относится к нему товарищ Сталин, что произойдет, если немцы возьмут его в плен и предъявят всему миру?

В горле у Шубина пересохло.

Андрей Андреевич Власов был едва ли не символом РККА. Харизматичный советский генерал, человек волевой, решительный, мастер по принятию правильных решений. На то, что он угодил в капкан, была воля божья. Генерал выполнял приказы. Не его вина в том, что в большинстве своем они были не продуманы и вредны. Власов оказался заложником обстоятельств. В котле он делал все возможное, чтобы спасти армию, не бросил своих подчиненных, когда ему представилась такая возможность.

Власов воевал под Львовом, возглавлял механизированный корпус, потом был назначен командующим Тридцать седьмой армией, защищающей Киев. Он получил ранение, но вывел костяк своего соединения из окружения. В ноябре сорок первого Сталин вызвал его к себе и поручил ему сформировать Двадцатую армию. Именно она под Красной Поляной через месяц остановила продвижение танковой армады, а потом погнала врага прочь, освободила Волоколамск, Солнечногорск.

Именно он, если вдуматься, спас Москву. Ведь фашисты из Красной Поляны наблюдали в бинокли за центром столицы. Им оставалось сделать лишь маленький рывок, и они оказались бы на улицах города!