Богдан Сушинский - Ветер богов

– Кто же вы такие, господи? – только сейчас разглядел полицай, что все его спасители, включая и фон Бергера, облачены в красноармейскую форму.

– Диверсанты, как ты уже мог бы и догадаться, – ответил за Курбатова фон Тирбах. – Так сколько вас?

– Один остался. Было трое.

– И все полицаи?

– Один из дезертиров. Другой – черт его знает кто такой. Вроде как из тюрьмы беглый. Все равно их уже нет.

Стрельба затихла. Курбатов поднялся на поросший кустарником косогор и, к своему удивлению, убедился, что группу никто не преследует. По шаткому мостику, большая часть досок которого была сорвана, они с трудом сумели переправиться на ту сторону, даже не замочив ног, и полицай, успевший выпросить у Власевича два патрона для своего обреза, ликующе пальнул в сторону горящей хаты, возвещая, что и в этот раз «истребителям» не удалось взять его, он снова спасен.

Почти два часа они уходили по топким перелескам, по вязким глинистым пригоркам и заливным лугам, по окраинам которых увядали под солнечными лучами стога первого покоса. Но именно тогда, когда казалось, что никакой погони последовать уже не может и самое время передохнуть, где-то впереди послышался гул автомобильных моторов, а затем громкие отрывистые команды.

– Ну вот, кажется, пришли-погуляли, – проворчал Кульчицкий, вырвавшийся вперед и первый разглядевший две машины, с кузовов которых спрыгивали солдаты.

– Что будем делать? – подполз он к залегшему у края малинника Курбатову.

– Видишь, вон там, впереди, почти у опушки, кустарник?

– Вижу. Глина. Что-то вроде старого заброшенного окопа.

– Что-то вроде. Передай: короткий бросок к полуобгоревшей сосне, а дальше – ползком. И чтобы ни звука.

Его расчет оказался психологически точным. Никому из солдат, получивших приказ прочесать этот небольшой лес, и в голову не могло прийти, что диверсанты, которых им следовало обнаружить, затаились буквально у опушки, сгрудившись в старой, оставшейся, наверное, еще с начала войны, воронке. Все пространство вокруг кустарника было затоплено дождевым разливом, и его обошли, устремляясь в густоту дубрав. Тем более что с той стороны леса, со стороны деревни, уже доносились голоса и одиночные контрольные выстрелы – это другая цепь солдат двигалась им навстречу.

Отпустив их от себя метров на двести, Власевич и фон Тирбах подползли к машинам, без лишнего шума сняли копавшихся в моторе одной из них водителей и утащили их тела в противотанковый ров, пролегавший вдоль дороги и как бы разделявший вместе с ней два леса.

– А вот здесь мы передохнем и дадим бой, – первым залег на его размытом склоне Курбатов.

– Звоны святой Бригитты, зачем?! – почти взмолился Кульчицкий.

– Я ожидал этого вопроса от кого-либо из новичков – господ немецких офицеров или Бродова, – кивнул в сторону молча подчинившегося приказу полицая.

– Но у нас есть возможность уйти, – поддержал поляка капитан фон Бергер. – Лес, чуть правее – хутор, за ним – лесистые холмы…

– Вы все еще не поняли, что за люди освободили вас, господин капитан. Мы пришли в эту страну не для того, чтобы спасаться бегством. А то ведь комиссаришки и впрямь решат, что имеют дело с шайкой дезертиров. А мы, к вашему сведению, белые офицеры.

– Вы? Белые?! – не поверил Бродов. – Да неужели? Это ж откуда вы могли взяться здесь, белые?

– Вот тебе три обоймы к твоему винчестеру, – осчастливил его Власевич. – Это тебе на раскурку, остальные добудешь сам. В бою. Мы действительно белые офицеры, из армии генерала Семенова. Думаю, вам стоит знать об этом. Мы прошли через всю Сибирь. И сражаться должны, как надлежит белым офицерам. Благодарю, господин подполковник, оказывается, иногда нелишне напомнить об этом даже самому себе.

Курбатов осмотрел свое войско: четыре белогвардейских офицера, два немецких, один бывший полицай, который, как оказалось, дезертировал из штрафной роты, куда был направлен из лагеря. А в лагерь попал потому, что бежал из мест спецпоселения для бывших куркулей.

И с этой группой он шел к западным границам Единой и Неделимой, чтобы продемонстрировать Берлину, на что способны истинно русские офицеры из маньчжурской армии атамана Семенова. Интересно, приходилось ли хотя бы одному командиру командовать в эту войну подобным войском? Вряд ли.

– А ведь там, в кабинах, остались два автомата убитых шоферюг, – вдруг вспомнил Бродов. – Надо бы вернуться и взять.

– На кой черт? – молвил Власевич.

– Вы что?! – изумился штрафник. – Да здесь каждый патрон – что добавленных Богом полжизни.