Михаил Ишков - Супердвое - убойный фактор

Трущев, не мигая смотревший на меня, поинтересовался.

– Догадался, к чему я клоню?

Я отрицательно покачал головой.

– Эх, молодо-зелено, – усмехнулся Николай Михайлович. – Необходимо было организовать Первому поразительные успехи в тылу врага.

Ветеран откусил от яблока. Жевал долго.

– В защиту Петробыча могу сказать, в подобных играх ему всегда удавалось соблюдать меру. Он носом чуял, чего можно требовать от исполнителей, а что вне пределов их возможностей. Конечно, ошибался – кто без греха? Но здравый смысл редко подводил его. Он сразу угадывал всякую туфту. Разве что в последние годы ослабил бдительность… Но это к делу не относится. А вот его наследники, особенно Кукурузник, эти были ту-у-п-ы-ы-ы-е! У них не то что выдумки, элементарной фантазии не хватало, чтобы не оторваться от действительности. Они от природы были лишены всяких умственных способностей, тем более наиважнейшей для правителя – умения держать аппарат в узде. Кукурузника в своем кругу вообще считали чем-то вроде пародии на Теркина. Если бы ты знал, сколько раз он перед Сталиным гопака плясал! Стоило Петробычу ткнуть в него пальцем, и тот уже помчался вприсядку. Хитрый был – да. Умный – нет. Когда наука попыталась объяснить ему, что за Полярным кругом кукуруза не растет, холодно там, он этак хитро прищурился и подмигнул – а вдруг вырастет!

Ну, не дурак?..

– Что касается Закруткина Константина Петровича, я еще в лазарете вынашивал мысль о вредительской деятельности этого грушника. Чем дальше, тем острее полковник Закруткин выявлял свое нутро. Личность оказалась крайне противоречивая, если не сказать сомнительная, и, если бы не практические соображения, я не раздумывая накатал бы на него рапорт.

К сожалению, его арест мог поставить под удар всю операцию. Это был смертельный риск, имея в виду непредсказуемость и своеволие его сыночка.

Задачка была не из простых.

Николай Михайлович бросил огрызок яблока в печку и заявил:

– Я предложил использовать папашу в качестве связника. Я так и сказал Лаврентию Павловичу – другого, более надежного средства, чтобы держать Первого в узде, не вижу.

Ну и напугал же я их!..

– Он, видите ли, не видит! – взорвался Берия и, обращаясь к Федотову, добавил: – Нам толко варягов не хватало!

Рассудительный Федотов сохранил спокойствие. Он обратился ко мне вполне по-дружески, я бы сказал, участливо:

– Николай Михайлович, вы хорошо обдумали ваше предложение?

– Так точно, товарищ комиссар второго ранга.

– Докажите.

– Несмотря на то что внедрение Первого прошло успешно, его нельзя оставлять без контроля. Обеспечивая связь, полковник Закруткин полностью снимет эту проблему, при этом число посвященных в операцию «Близнец» не увеличится. Он разделит ответственность за фортели Анатолия. С его возможностями нам будет легче поддерживать связь с оккупированной глубинкой во Франции, куда вывели на переформирование дивизию Зевеке.

– Что ты знаешь о Закруткине, Трющев?! – воскликнул Берия.

– Когда разрабатывал Анатолия, познакомился с анкетными данными.

– Вот и заткнись насчет него!

Федотов не дал разгореться страстям.

– Вы полагаете, что Первый способен еще раз выкинуть какой-нибудь фокус? – спросил он.

– Фокус может выкинуть Шеель, а Анатолий впопыхах неверно среагирует на угрозу. У него мало опыта, его вполне могут взять на подставу, на какого-нибудь липового подпольщика, который сбежал из концлагеря и со слезой в голосе обратится к нему за помощью. Закруткин сгоряча может что угодно натворить. Имея на связи Закруткина-старшего, это будет сделать куда труднее.

– Почему бы не попробовать, – внезапно поддержал меня Федотов и подбросил идею: – Пусть его ведомство разделит с нами ответственность. Наше дело предложить и обосновать…

Берия задумался.

– Ты так считаешь?..

Потом обратился ко мне:

– Трющев, можешь идти и не забудь, что ты головой отвечаешь за Первого.

Первая конспиративная встреча Закруткиных, состоявшаяся в Баварских Альпах, принесла на удивление обнадеживающие результаты. Нашему доморощенному Алексу-Еско фон Шеелю по ходатайству Зевеке и фельдмаршала Клюге без всяких помех и задержек присвоили звание лейтенанта вермахта. Эту радостную весть ему доставил Майендорф. Он нагрянул в госпиталь вместе с Магди, которая, покраснев и опустив глазки, преподнесла герою букетик скромных фиалок, чем вызвала бурные аплодисменты соседей Шееля по палате.