Михаил Ишков - Супердвое - убойный фактор

Это чудовищно!

Я спросил прямо: «Ты действительно считаешь, что деление ядра может быть использовано для создания смертельного оружия?» Гейзенберг смешался, заявил, что он лично с трудом верит, что в обозримом будущем удастся создать такого рода оружие. Начал ссылаться на какие-то непреодолимые технические трудности, на нехватку исходных материалов, на то на се.

Профессор еще раз пристукнул палкой.

– Он ушел от ответа, и это было страшнее всего. Вывод напрашивался самый простой – они работают над ядерной взрывчаткой и хотят получить мое благословение! Разговор со мной – очень хитрый ход, с помощью которого они желали бы снять нагрузку со своей совести! Но если бы только это, я, может, и попытался бы объяснить Вернеру двусмысленность его просьбы. К сожалению, за его словами отчетливо просматривалось нетерпеливое намерение проверить, что мне вообще известно о такого рода исследованиях, особенно за пределами рейха. Он попытался использовать меня, своего учителя, в качестве информатора! Это никуда не годится!

Некоторое время Бор переживал разочарование, которое он испытал во время встречи со своим лучшим учеником. Затем обратился ко мне:

– Вам все понятно?

Я кивнул.

– Вряд ли ваш визит пройдет незамеченным. Вам, по-видимому, придется отчитаться перед оккупационными властями. Что вы имели в виду под «оборонным проектом», по поводу которого хотели проконсультироваться со мной?

Его проницательность граничила с его знаниями.

– Мне бы не хотелось выдавать военную тайну, но речь идет о таинственных лучах смерти, с помощью которых можно подрывать боеприпасы на расстоянии до двадцати километров.

Бор рассмеялся.

– До войны какой-то чудак уже обращался ко мне с подобным предложением. Он утверждал, что это будет открытие века. Он назвал его «Хадубранд». Об этом еще писали в газетах. Скажем, через неделю вы посетите меня, и я дам ответ. А заодно передам письмо господам Вернадскому и Иоффе.

– Тогда, если позволите, еще о личном. Говоря о дополнительности всех культур на земле, невольно спрашиваешь себя, каким же образом из такого множества миропониманий можно слепить что-то цельное, пригодное для каждого жителя Земли. Конечно, человеческая культура на базовом уровне едина. Опыт подсказывает, что при всей разноименности и даже разнокалиберности культур у всех человеческих сообществ общего куда больше, чем отличного. Другими словами, как согласовать между собой культурные достижения разных народов? Неужели этого нельзя добиться без применения грубой силы? Один из моих научных руководителей предложил использовать для этой цели принцип согласия.

– Что он понимает под этим?

– Это такой подход, при котором, отыскивая истину, нет необходимости отказываться от чего-то ценного самого по себе ради чего-то ценного самого по себе. Никто не имеет права принуждать оппонента поступаться своим кровным. Помнится, вы утверждали, нет никакого противоречия в том, как рассматривать элементарный объект – как частицу или как волну. Противоположности суть дополнения. Каждый из этих подходов содержит часть истины, важно только не путать систему координат или воззрений, исходя из которых мы изучаем явление. Согласие, по мысли моего руководителя, снимает это противоречие, а также противоречие между плюсом и минусом, левым и правым, инь и янь. Он считает очевидным – согласие полярно конфликту или раздору не менее, чем единству или единогласию. Это такой взгляд, при котором отдают предпочтение объединяющему и сторонятся разъединяющего.

Бор пожал мне руку.

– Я рад, что у защитников Сталинграда такие адвокаты. Жду вас через неделю. Я подготовлю ответ. И по вопросу согласия тоже.

– …к сожалению, встреча не состоялась. Начальник военной приемки на заводе, изготавливающем насосы для изделия А-4, услышав мой доклад о встрече с Бором, замахал руками и запретил всякие встречи с этим «подозрительным типом». Я изобразил невинность и сослался на Дорнбергера и фон Брауна. Майор уставился на меня как на умалишенного и спросил: – Надеюсь, барон, вы не сообщили «этому прожженному пацифисту», над чем именно мы здесь работаем?

– Ни в коем случае, господин майор. Я ни словом не упомянул о них. Я имел в виду совсем другой проект. Пресловутые Х-лучи… Говорят, наш знаменитый профессор Гейзенберг тоже приезжал сюда посоветоваться с Бором?

Подобная осведомленность настроила майора на более доверительный лад.