Игорь Берег - Приказ есть приказ

Кстати, Тибурон же и придумал название операции. Подошел к возившемуся с ротным пулеметом Миронову, некоторое время скептически смотрел на то, как Евгений протирает и смазывает детали, потом заявил:

– Каждая операция должна иметь собственное имя!

– Не волнуйся, наверху наверняка что-нибудь придумали.

– Но ведь нам не сообщили?

– Какая разница, как обзывать ту задницу, в которую мы собираемся залезть?

– Не скажи! Вот назови задницу как-нибудь красиво и возвышенно, и сразу у тебя появится стимул стремиться туда с сияющими глазами и пламенем в душе!

Шутил Тибурон несколько грубовато, но что взять с очерствевшего на войне душой и телом солдата?

Евгений закончил сборку, отложил пулемет в сторону. Стрельнул у кубинца сигаретку.

– Надо полагать, у тебя такое название уже готово?

– А как же! Поначалу я хотел ее назвать просто «Под дождем». – Серхио присел на скамейку рядом с Евгением. – Но поскольку зашел разговор о таком непростом предмете, как задница, то новое название родилось само собой.

– Ну, и?

Тибурон снова встал, вытянул руку вперед знаменитым ленинским жестом и громко произнес:

– Задница под дождем!

Миронов почесал в затылке.

– Н-да, для внутреннего пользования, может быть, название и подходящее, но вот в официальных документах оно фигурировать не сможет.

– Почему? Для ваших документов обзовем ее по-испански: «Куло бахо ла льювиа», а для наших – по-русски!

Они посмеялись, представив, какие лица будут у советских генералов, когда им переведут это название. А среди кубинского генералитета русский язык знали очень многие, поскольку почти поголовно учились в Советском Союзе.

Таким незамысловатым юмором они пытались снять напряжение, поднимавшееся в душе с каждым часом, приближавшим начало операции.

В дверях столовой появился Сидихин.

– Катер уже вышел. На море волнение, но он будет здесь вовремя, около четырех часов утра. За час до расчетного прибытия надо выслать на пляж дозор с переговорным устройством. С катера помигают прожектором, дозор ответит фонариками и выйдет на связь. Канал на рации я установлю. И тогда весь отряд выдвигается на посадку.

– Здесь кого-то будем оставлять? – спросил Евгений.

– Человек двух, не больше. Чем больше бойцов пойдет на операцию, тем лучше. И запомните: второй попытки не будет! Если штурм не удастся с первого раза, юаровцы сами все подорвут и уйдут.

– В лес?

– Откуда мы знаем их план эвакуации? Василичу, по крайней мере, ничего не удалось об этом узнать. Может, их подводная лодка заберет. Самолет в такую погоду вряд ли сесть сможет на их грунтовой полосе. Но провала мы допустить не можем!

После ужина многие не ложились спать. Почти весь отряд сидел в столовой. Писали письма, играли в карты, рассказывали анекдоты. К рейду все было готово. Оружие проверено и заряжено, снаряжение уложено. Оставалось только погрузиться на катер и отправиться в короткое плаванье.

Евгений решил не писать ни Наташке, ни родителям. Если что-то с ним случится, командование сообщит, что майор Миронов Евгений Викторович погиб при выполнении ответственного боевого задания и посмертно награжден таким-то орденом. А если останется жив, то скоро и сам объявится. Поэтому он взялся дочитывать «Небоскребы».

На пляж в дозор ушел Тибурон с несколькими солдатами. Завернувшись в плащ-палатки, они сейчас укрывались от дождя под пальмами (слабая защита, если честно!) и ждали сигнала со стороны океана.

Без пятнадцати четыре затрещало переговорное устройство, лежавшее на столе перед Сидихиным и Мироновым. С этой моделью Евгений еще не сталкивался и, опробовав, про себя решил, что лучше бы командование не скупилось, а выделило американские «уоки-токи». Отечественный переговорник был довольно тяжелым, неудобным в работе и сильно искажал передачи.

Не своим голосом Тибурон прохрипел:

– Транспорт подан!

– По коням! – скомандовал Сидихин.

Произнес он это по-русски, но кубинцы поняли смысл приказа. Все потянулись к выходу. Дождь лил не останавливаясь. Ветер швырял в лицо пригоршни холодной воды, и это не было неприятно, даже бодрило. Евгений чувствовал прилив азарта. Отряд, вытянувшись в цепочку, бежал в темноте к берегу. Вот впереди мелькнуло несколько вспышек фонарика, и они увидели кубинского капитана и его людей, а рядом стоял кто-то неизвестный. Блеснула молния, и в ее свете Миронов успел разглядеть, что это высокий мужчина в брезентовой робе – очевидно, из команды катера.