Евгений Сухов - Убить Сталина

— Все так. Вижу, что вы осведомлены не хуже меня. И поэтому очень важно, чтобы с адмиралом Канарисом переговорили лично вы.

— Хорошо, сэр.

Кивнув на прощание, Донован быстрым шагом направился в сторону Белого дома.

Иоахим Риббентроп любил Стокгольм — холодный, величественный и не похожий ни на один из городов Европы. В каждый свой приезд он неизменно шел на Гамла, чтобы полюбоваться исторической частью города. То же самое он сделал и сейчас. Правда, в этот раз эстетические удовольствия он решил совместить с деловой встречей, которая должна была состояться у ратуши, величественного здания, выложенного из красного кирпича и стоящего на берегу залива.

У причала, несмотря на стылую непогоду, находились несколько рыбаков в длинных прорезиненных плащах и ловили рыбу. Везло только одному, стоящему у края, — с периодичностью в три минуты он вытаскивал рыбину, а остальные бросали в его сторону слегка завистливые и растерянные взгляды.

Остановившись неподалеку, Иоахим Риббентроп с интересом наблюдал за удачливым рыболовом. Поначалу он даже считал количество пойманной этим везунчиком рыбы, а потом сбился со счета.

Рыболов, молодой мужчина лет двадцати пяти, с невозмутимым лицом снимал рыбу с крючка и небрежно бросал ее в ведро.

Риббентроп специально вышел за полчаса до назначенной встречи, чтобы постоять на причале и понаблюдать за рыболовами. В душе он не разделял их страсть, но рыба, бившаяся на натянутой леске, выглядела отчего-то неимоверно притягательно. В этом зрелище присутствовал какой-то рок, в который он верил, — как ты ни изворачивайся, а судьба твоя предопределена и быть тебе съеденным во время ужина.

— Иоахим, — услышал Риббентроп за спиной знакомый голос.

Повернувшись, он увидел крепкого высокого мужчину лет сорока пяти, одетого под стать непогоде — в длинный светло-серый плащ.

— Марк! — шагнул Риббентроп навстречу.

Рыболовы, стоящие на причале, даже не посмотрели в сторону этих мужчин. Не принято! А потом, каких только встреч не происходит в Стокгольме.

Обнявшись, они крепко потискали друг друга за плечи. Так радоваться встрече могут только старинные приятели.

— Сколько мы не виделись, Иоахим? — спросил мужчина, с интересом рассматривая Риббентропа. — Лет десять?

— Семь, — поправил его Риббентроп, — последняя наша встреча произошла в Вене. Ты тогда работал в американском дипломатическом корпусе.

— Я и сейчас там работаю.

— Но как тебе это удалось, ведь ты же канадец!

— Мой отец был американец. У меня двойное гражданство.

— Хм, что-то мне подсказывает, что это не основная твоя работа.

Марк махнул рукой:

— И не говори, Иоахим! В этом мире все так перемешалось, что даже не понять, где настоящее, а где фальшивое. Вот взять хотя бы тебя, ты имел все, чтобы стать великим игроком. Да и хоккей для тебя был не просто спорт, а настоящая жизнь! Когда мы вместе с тобой играли в хоккей, ты был лучшим нападающим. Тебе пророчили блестящее будущее! А потом ты неожиданно занялся другим делом.

Риббентроп расплылся в широкой доброжелательной улыбке. Воспоминания о молодости доставили ему радость.

— Я часто вспоминаю наши игры. У нас была сильная команда. Но ты не забывай, шел четырнадцатый год, начиналась Первая мировая война, Германия воевала, и я не мог оставаться вдали от своей родины.

— Верно, не мог, ты на все сто процентов немец. Вот у меня, например, французские корни, но что происходит на моей прародине, честно говоря, меня мало волнует.

— Сорвалась! — кивнул Риббентроп в сторону причала.

— Что? — растерянно спросил Марк.

— Это я про того рыбака, что стоит на пристани. Вон, видишь, в желтом плаще. Таскает рыбу за рыбой! А тут сорвалась. Крупная была…

— Ничего, в следующий раз повезет, — сдержанно отозвался Марк. — Я слышал, что в Первую мировую ты хорошо воевал.

— Хорошо — это громко сказано. Я делал то, что и все остальные. Просто мне повезло больше, чем другим. Теперь я кавалер ордена Железного креста первой и второй степеней. — В голосе министра иностранных дел Германии прозвучала скрытая гордость.

— В то время просто так кресты не раздавали. Ты всегда был храбрецом. Вот и сейчас рядом с тобой я не вижу никакой охраны.

— В Стокгольм я приехал как частное лицо. Может быть, меня и охраняют, но мне об этом ничего не известно. Давай немного пройдемся.

— С удовольствием.

Некоторое время они шли молча. Прошли через мост и направились вдоль стен ратуши.