Александр Шувалов - Дуэль до первой смерти

Молодые, целые и невредимые, здоровенные, как булыжники, веселые и задорные. Только что мы оторвались от погони, взяли и просто перебили всех тех, кого за нами послали.

Нам еще предстоит несколько дней идти по этим зарослям, только это не пугает. Мы молоды, прекрасно подготовлены и чертовски уверены в себе. Не боимся ни бога и ни черта, потому что мы вместе… Вместе с коллегой и напарником. У меня в жизни не было лучшего напарника. Мы… Все, тишина, темнота и никаких огней навстречу.

– У меня тоже, – прочитал по губам сказанное им напоследок и ответил.

Присел на колено, через силу наклонился, протянул руку и закрыл коллеге глаза. Замер, думая… Ни о чем, черт подери, не думая. Просто замер, потому что ни на что другое просто не было сил. Потом вздохнул и опять начал вставать.

– Серега, ты как? – молчание. – Серега! – попытался заорать, вышло, честно говоря, неважно.

– Здесь, – прошелестело в ухе.

– Где здесь-то?

– Валяюсь.

– Как ты?

– Хреново, – грустно молвил он. – А ты как?

– Аналогично.

– Что с ним?

– Все, – ответил я и встал. – Готов.

– А ты?

– Пока нет, – честно ответил я. – Идти можешь?

– Попробую, а что?

– Встречаемся у трактора.

– Хорошо, – уныло отозвался он, и я пошел, вернее, побрел, спотыкаясь и шатаясь, как конкретные ребята у нас на районе ближе к вечеру.

Кое-как добрел. Серега сидел, прислонившись к колесу, заботливо подстелив под задницу чью-то куртку, прижимая руку с намокшим бинтом к пробитой башке. Глянул мутным глазом (второй был залит кровью), с большим трудом узнавая.

– А-а, ты, – сказал еле слышно. – Что это? – Если я правильно понял, вопрос касался торчащей из груди рукоятки.

– Сувенир, – подошел поближе и через силу наклонился. – Эк тебя.

Достал из кармана металлический футляр, извлек из него телефон и принялся, сбиваясь, давить на кнопки.

– Ильин? – Собеседник отозвался сразу после первого гудка, как будто день и ночь ждал вестей именно от меня. – Докладывай.

– Все.

– Что все?

– С Климовым все, – пояснил для шибко тупых. – Приезжайте, – и сказал куда. – Лучше на внедорожнике, иначе не доберетесь.

– Едем, – воодушевился он.

– И врача прихватите, – напомнил я. – А то мы, – на секунду замолчал. – С напарником…

– У тебя появился напарник?

– По ходу, да, – меня качнуло, пришлось ухватиться за стального друга.

– Какой-то ты, Ильин, сегодня…

– Никакой, – перебил я. – И он тоже. Быстрее.

Присел, вернее, упал рядом и начал рыться в карманах. Сунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой.

– А мне?

– Тебе нельзя.

– Почему?

– Мозги вытекут.

– Откуда у мента мозги? – окрепшим голосом возразил Серега. – Давай.

– На.

– Здорово. – Он жадно затянулся, улыбнулся блаженно и потерял сознание.

А я собрался было позвонить Галине, но тоже потух. Кстати, если кому интересно, никакой машины так и не прислали, смысла не было. Мы бы просто замерзли в ожидании. Поэтому за нами прилетел вертолет.

Любая сказка рано или поздно заканчивается, а на смену ей приходят суровые будни. Мы с Ильиным не только разобрались с киллером, но и даже умудрились не замерзнуть на окраине деревни у скорбных останков стального коня, как тот ямщик из песни. Это потому, что за нами прислали вертолет. Если бы это произошло не со мной, ни за что бы не поверил.

Мой пробитый череп и проколотую грудь Николая врачевали в одном интересном месте, между прочим, в центре Москвы. Толковые врачи, прекрасное питание, отдельная палата у каждого, в общем, недели за три нас отремонтировали и развезли по домам. А потом…

– Что ты сказал? – Гена Мякишев перегнулся через стол и угрожающе оскалился: – Ну-ка повтори!

– Да все прекрасно расслышал, но если настаиваешь, – мило улыбнулся я. – А не пойти ли тебе на …, козлина! – развернулся и зашагал к выходу.

В кино уволенные сотрудники обязательно покидают место прежней работы, прижимая к пузу большущую картонную коробку с разными милыми сердцу вещицами: бейсбольной перчаткой, фотографиями родных и близких, дипломами, сертификатами и чучелом слоненка. Все мои бебехи легко уместились в небольшой пластиковый пакет. Их заботливо уложил туда занявший мой стол, а заодно и должность Мишаня Лоскутов. А потом извлек из платяного шкафа и брезгливо, как прокаженному, мне вручил. Наверняка потом будет долго и старательно мыть руки с мылом.