Анатолий Хвойницкий - Шаг в бездну

Джон Грейс стоял перед пленным и изучал его. Пронзительный взгляд сверлил русского, но тот глаза не опускал. Полковник не выдержал и ударил, ударил жёстко и быстро. Орлов незаметно пошёл навстречу удару и погасил его, но шёл уже и левый боковой в голову. И здесь Алексей сделал классический нырок, его плечо дёрнулось, но связанные за спиной руки остановили это движение.

Грейс интуитивно сделал шаг назад «А ведь он боксёр! И не будь у него связаны руки, он ударил бы!» Один из конвоиров за спиной Алексея лязгнул затвором автомата. Американец, упреждая, вскинул руку вверх:

– Не стрелять! Абдул, попробуй с ним поговорить, надеюсь, ты русский язык ещё не забыл? Будет молчать, заставь его говорить!

Алексей понял, что разговор идёт о нём. Нагло глядя в глаза Грейсу, он сплюнул кровавый сгусток под ноги полковнику и проговорил:

– Думаю, что и ты понимаешь по-русски, прикажи своим шакалам развязать мне руки, и посмотрим, на что ты способен, связанного бить ума не надо!

Грей понял сказанное, нервный тик задёргал его левый глаз, кулаки сжались. Самолюбие полковника было задето. Грейс мельком заметил, как присутствующие в комнате Махди и его заместитель Равзи переглянулись и иронично улыбнулись.

Нет, сегодня он не будет играть в благородство, не место, да и кто его знает, на что способен человек в отчаянии и желающий умереть! А этот парень ещё и боксёр и, верно, не плохой мастер! Пусть с ним поработает Абдул и приведёт его в нерабочее состояние!

Грейс взмахом руки велел людям Махди увести пленного.

Абдул был мастер развязывать языки, его подручные старались, но русский упрямо молчал и даже пытался сопротивляться. После нескольких ударов прикладом, его тело рухнуло на землю. Так без сознания, со связанными руками Алексея и сбросили в яму.

После очередного допроса Виктор Голиков на ногах стоять не мог, одна из них была сломана, нога распухла и при малейшем движении доставляла сильную боль. Виктор уже не питал надежды на спасение, сколько он ещё выдержит, неделю-две? Гангрена или расстреляют – финал один! А вот товарищу помочь надо!

Он подполз к Орлову, развязал ему руки и перевернул его на спину, Алексей в сознание не приходил. Виктор прислонился спиной к песчаной прохладной стене ямы и пытался уснуть. Всё тело ныло от боли, и эта боль не давала ему уснуть, он, так и не сомкнув глаз, просидел всю ночь.

«Что думает человек перед смертью? Говорят, перед глазами проносится вся жизнь. А что у тебя, Виктор Голиков, было в этой жизни, жизнь ведь только начиналась, ещё и сделать в ней ничего не успел. Двадцать лет всего, школа, учебка, Афган!

Афганистан! Что нам, русским, здесь делать? Пусть бы сами афганцы и разбирались в своей жизни, как им жить и с кем дружить! Как не хотела мать меня отпускать сюда, как цеплялась за руки и кричала. На всю деревню голосила, как будто уже тогда хоронила. Может, чувствовала, что не увидит больше меня, единственный я у неё!

Без отца меня поднимала и теперь в неизвестность отпустить не могла. Что ты, Виктор, ей обещал? Вернуться!.. И Катька, одноклассница тебя не дождётся! Один раз всего-то и поцеловал её!

А теперь в этой яме и встретишь свои последние минуты. Пусть лучше наверху расстреляют, там хоть солнце, небо в последний раз увижу!..».

Виктор поднял голову и посмотрел вверх. Там первые лучи солнца пытались найти путь к нему в яму. Виктор с усилием поднял руку вверх и попытался дотянуться до луча на стене. Не получилось!

Он в бессилии опустился на дно. Отдохнув несколько минут, подвинулся ближе к Алексею, тот был ещё без сознания. Виктор с трудом наклонил голову к его груди. Сердце друга тихо и медленно стучало. «Жив, Лёшка, жив! Может хоть тебе удастся выжить. Живи за нас двоих, живи, друг!..»

Виктор взял в свою руку холодную ладонь Алексея. Если б можно было отдать остаток своих сил товарищу, он бы сейчас это и сделал. «Мне уже всё равно не выкарабкаться! Интересно, где сейчас этот сержант Стеклов? Двое суток уже нет его! Наверное, расстреляли, хотя выстрелов слышно не было. Ну, эту работу и кинжал легко сделает. Значит, ему повезло: умер быстро, не мучаясь!..».

Наверху послышались возбуждённые голоса, к яме подошли двое. Но сил открыть глаза и поднять голову, у Виктора не было, он так и сидел, прислонясь к стене.

Вдруг, неожиданно, что-то упало рядом. Послышалось шипение, оно усиливалось. Голиков открыл глаза: рядом с ним, извиваясь, на песке лежала огромная змея. Гюрза!

В средней Азии её называют «гробовой змеёй», Виктор однажды видел такую в туркменском кишлаке, когда их роту перебрасывали в Афганистан.