Стюарт Джейсон - Бомба мгновенного действия

– Сто динаров на чужеземного эффенди-пашу!

Ахбад-аль-Малик так и эдак сгибал в локтях свои невероятной толщины руки, поворачиваясь во все стороны, демонстрируя всем свое гипертрофированно-мощное телосложение и сверкая влажными клыками, выделяющимися на смуглой расплывшейся мясистой физиономии, искаженной от ненависти к Бучеру за нанесенное им неслыханное страшное оскорбление.

Пока Малик неуклюже топтался на месте, похваляясь перед толпой, Бучер внимательно изучал соперника, проводя визуальные прикидки. Удовлетворенный проделанным анализом, он начал по сантиметру приближаться к противнику. Ему всегда нравилось наблюдать эту хвастливую самоуверенность в кретинах, с которыми предстояло драться, – рано или поздно она-то в конечном счете и взламывала их оборону.

Отношение местного населения к гаш-шашинам прояснилось окончательно, когда мальчуган вдруг вырвался из толпы и с ненавистью плюнул в Малика. Взмахнув огромной ручищей, Малик нанес мальчишке удар, который наверняка оказался бы смертельным, попади он в цель. Однако рука лишь скользнула по плечу мальчика, который, отлетев на несколько метров, ударился о стену, сполз по ней наземь и остался лежать без движения.

– Эти мелкие блохи совсем уже разучились вести себя с теми, кто стоит выше их, – прорычал Малик, одарив Бучера злобной клыкастой ухмылкой. Он собрался было продолжать демонстрировать свою бычью силу, но времени у него уже не осталось.

Бучер нанес удар.

Кастет в его правой руке тускло блеснул на ярком солнце своими массивными набалдашниками – удар пришелся Малику прямо по губам. Кровь брызнула во все стороны, и одновременно вылетели зубы, включая клыки. И прежде чем Ахбад-аль-Малик успел прийти в себя от резкой боли и от неожиданности, Бучер начал с неукротимой яростью обрабатывать его, применяя как разрешенные, так и запрещенные приемы, которым он обучился в многочисленных рукопашных схватках в трущобах Чикаго еще в свои ранние годы борьбы за выживание и за главенство в преступном мире.

Когда Малик попятился назад, стремясь избежать града сокрушительных ударов бронированных кулаков, уже раздробивших ему зубы, Бучер бросился на него и, широко расставив ноги, принялся наносить резкие молотообразные боковые удары по необъятному брюху своего соперника.

Переломившись пополам и тщетно пытаясь восстановить дыхание, Малик наклонился вперед, хватаясь за воздух своими здоровенными лапищами. Бучер раскинул их в стороны, его колено с силой пушечного ядра взлетело вверх, врезавшись прямо в мясистое лицо, которое от этого опять приняло вертикальное положение, и, наконец, левой рукой нанес страшнейший удар наискосок в переносицу, с удовлетворением услышав ломкий хруст раздробленных хрящей. Раздался звук, походящий сначала на отдаленный шум приближающегося товарняка, но длилось это считанные секунды, после чего он превратился в дикий рев Ахбад-аль-Малика, рев от нестерпимой боли, ярости и неутоленной жажды крови. Тщетно пытаясь избежать нескончаемой серии ударов, дробящих лицевые кости и кромсающих плоть, он отвернулся от Бучера, закрыв руками свое превращающееся в кровавую маску лицо. Бучер рассмеялся пугающим, леденящим душу смехом, который заставил зевак с недоумением посмотреть на него. Однако они забыли о его смехе, когда он, привстав на носки, словно вратарь, готовящийся выбить мяч с рук в самую середину поля, мягко шагнул вперед и жестким квадратным носком своего тяжелого ботинка нанес Малику сильнейший коварный удар в пах.

Вопли боли и отчаяния слились в громоподобный агонизирующий рев. Малик разогнулся и всей своей огромной массой со страшной силой резко выпрямился, словно собираясь взмыть вверх. Бучер развернул потерявшего способность двигаться и ориентироваться в пространстве наемного убийцу к себе, придвинулся к нему вплотную, и на мясистую и без того уже расплющенную и окровавленную физиономию Малика обрушился новый град тяжелых бронированных кулаков Бучера. Спустя две минуты в облике профессионального убийцы, подосланного, как с самого начала было ясно Бучеру, Ибн-Вахидом, чтобы расправиться с ним, не осталось ничего человеческого. Едва дышащее тело гиганта, распростертое на булыжной мостовой, фактически не имело лица.

Резко обернувшись, Бучер поискал глазами сообщника Малика, но Абдина Рабха и след простыл. Мальчуган, которого Малик отшвырнул к стене, уже сидел на земле, глядя на Бучера сияющими глазенками и улыбаясь ему во весь рот. Затем Бучер окинул взглядом окружающих его зевак, застывших в благоговейном молчании. Он с уважением поклонился, поочередно коснулся правой рукой груди, губ и лба, выпрямился и воздел руки над головой, приветствуя этими традиционными арабскими жестами всех собравшихся в знак пожелания им мира и дружбы.