Иван Вологдин - Ведун поневоле

Думая, что отец, пребывая в немощи, просто завидует мне – молодому и сильному, способному с оружием в руках встретить любого противника, я с чистой совестью, спустя три дня выдвинулся в путь вместе с воинством многочисленным, сильным.

Спустя неделю встретились в поле с противником – таким же сильным и многочисленным. Таким же воинством… Православным…

Рубились горячо, сшибаясь в зеленом поле, обагряя желтизну одуванчиков потоками крови. Рубились день, рубились вечер, а потом разошлись по лагерям, оставив в поле множество убитых и искорёженных тел, среди которых были и смертные плоды моей руки.

Я лишил жизни ни одного – троих. Обычных мужиков, на распластанных телах которых я видел такие же кресты, которые были на мужиках подле меня. И лишь тогда я понял, что имел в виду мудрый отец, с грустью провожая меня в путь.

В ту пору я понял, что ни завоеванное злато, ни плененные женщины мне не нужны, коль дело междоусобное, пустое. С первыми невинно убиенными я поклялся, что отныне мой удел – защита и оборона и отныне ни один правитель мира не заставит меня убивать братьев ради своих, шкурных интересов. Не смотря на покаяние кровь трех мужиков на моих руках, до сих пор мерещиться мне ночами и никакая вода не способна отмыть этот призрачный покров, опутавший персты, будто невесомые перчатки иноземца.

Возвратившись с того похода, я надолго отошел от ратных дел, истово обратившись к лику Христа, ночами замаливая грехи юности и в этом рвении отец поддержал меня, позволив уйти в монастырь.

Там, в совершенстве изучив веру православную, но не найдя в душе должного смирения к дальнейшему служению, я обрел идею, что с именем истинного Бога на устах, я могу послужить Земле Русской, минуя волю князей.

Собрав под своей рукой многочисленную дружину единоверцев, разделяющих мои взгляды, я организовал Небесный Отряд, приходя на помощь князю рязанскому только в моменты истовой нужды. И каждый раз именно я выбирал, будут ли острия мечей моих братьев обращены в сторону врага по зову князя или нет, достойно ли дело пролитой крови…

Иван, оторвав от меча одну ладонь, снял с нее перчатку, демонстрируя мощную ладонь закаленного человека:

– Поэтому, Торопка, твой убиенный человек лихой. Душегуб. В его смерти нет греха, а его призрак не будет беспокоить тебя ночами. Но мои руки не отмыть никогда – даже святая вода не способна смыть эту противную пленку, видимую только мне, – воевода тяжело вздохнул и обратил глаза к небу, обагренному заревом, вдев обнаженную длань в перчатку, на которой я так ничего и не разглядел, как бы не силился напрячь глаза.

Воевода продолжил:

– В тяжелое время ты живешь, Гамаюн, многие жизни тебе придется изгубить в сражении за свободу Руси, но помни, сын Ульва, что одно дело, когда от твоего меча гибнут миряне, а другое, когда кровь врага льется на твой порог. Первое – смертный грех, а второе – слава и честь! А потому пора в путь. К стенам Рязанским. Небесный Отряд выполнит свое предназначение, чего бы это нам ни стоило!

С этими словами на устах Иван обратился к спящей дружине, медведем проревев на простуженный, спящий лес:

– Подъем, православные! Хватит бока отлеживать, а то на пироги не успеем! Останутся корки!

Лагерь зашевелился, подчиняясь приказу грозного начальника. Не прошло и пятнадцати минут, как длинная вереница приободрившихся воинов, петляя меж деревьев, выдвинулась в дальнюю дорогу, намереваясь опередить быстроходного врага.

Каждому доведется пережить смерть близких. Даже мы уйдем, мы – люди, которым посредством уникальных способностей выделена столь долгая и насыщенная жизнь, не сможем избежать главного закона Вселенной – закона обновления.

Мой отец был хорошим ведуном и воином, закаленным в сотнях испытаний и боев, но видимо его предел настал в завершающем рывке к стенам Рязани.

Передовой дружинник вынырнул из опушки леса на высокий берег реки Оки и больше выдохнул, чем выкрикнул:

– Рязань братцы! Успели…

Сбившись в кучу, опытные бойцы Небесного Отряда, со слезами на глазах встречали радостное известие о завершении трудного, тяжелого перехода.

Не все дошли до цели – несколько раненных бойцов, выйдя из зимовья неведомого охотника, еще прошли несколько километров, но, видимо, пребывание в тепле и покое окончательно подорвало желание организма к сопротивлению.

Один за другим три бойца попадали в снег, и у живых не было сил хоть как-либо помочь умирающим.