Владимир Стрельников - Проект «Валькирия»

– За нами уже вылетели! Через десять минут будут здесь. И ваш отец тоже. Всё в порядке! – Передавая аппарат Полине, пилот неуверенно сказал: – Сигнал вашего телекома… Что это было? Очень красивая музыка.

– Нравится? Хотите, поставлю и вам эту песню? Её исполняла Анна Герман – певица, жившая на Земле-7. Пела так, что у всех, кто её слушал, дух захватывало. Сейчас, минуточку.

Девушка лихорадочно искала нужную песню в аппарате.

– Герман? Она была немкой? («Земля-7 – это же Фатерлянд!»)

– Её предки, голландцы, жили в Германии. Потом переехали в Россию при Екатерине Великой. Родители Анны соблюдали семейные традиции, учили детей немецкому языку. А у самой неё была трудная судьба, жизнь бросала в разные страны. Последние годы Анна жила в Польше. Знала пять языков. И пела на всех. Вот, послушайте…

Полина наконец нашла нужную песню в исполнении любимой певицы:

Покроется небо пылинками звёзд,

И выгнутся ветки упруго.

Тебя я услышу за тысячу вёрст.

Мы эхо, мы эхо,

Мы звёздное эхо друг друга.

Мы эхо, мы эхо,

Мы звёздное эхо друг друга…

Отзвучали последние ноты. Щемяще-грустная мелодия заворожила Хуберта, а слова тронули потаённые струнки огрубевшей на фронте души. Он никогда не считал себя сентиментальным – его путь лётчика-истребителя всегда требовал напряжения всех моральных и физических сил. На чувства порой просто не оставалось ни времени, ни сил, ни желания.

Но вот теперь эта музыка, эта девушка… Он подошёл и мягко сказал:

– Разрешите?

Осторожно взял в кисти маленькие пальчики Полины. Медленно, бережно поцеловал их сначала на одной, потом на другой руке. Девушка вспыхнула. Вздрогнула, но рук не отняла. Так и застыли – он, от нахлынувшей внезапной, непостижимой нежности, и она, пронизанная блаженством нечаянной близости с возлюбленным, о котором мечтала долгие бессонные ночи…

Один из бандитов, извиваясь на песке, незаметно сумел подползти к рядом лежащему соседу. Тот освободился от кляпа и теперь зубами пытался перегрызть проволоку на руках подельника. И почти преуспел – Хуберт явно недооценил качество его зубов, – но тут в вышине показались огни приближавшихся летательных аппаратов. Молодые люди очнулись от наваждения.

Кляп и проволока вернулись на подобающие им места. Все остальные пленники даже не делали попыток освободиться и только злобно вращали глазами из-под нависавших на лбы грязных косматых волос.

К Полине бежал Станислав Андреевич. Дочь бросилась навстречу и прильнула всем телом к сильной и родной отцовской груди. Запоздалые рыдания сотрясли всё её существо.

– Ну, всё, всё! Милая моя, всё хорошо, всё позади! Успокойся.

Но Полина не могла успокоиться. Как не могла и рассказать, отчего плачет. Только ли потому ли, что испугалась? Или потому, что не могла совладать с нахлынувшими чувствами и неумело изливала их на надёжной груди отца?

Она не понимала. И только пришедшие из бесконечности волны знали ответ: незримая нить протянулась от одного сердца к другому. Произошло старое как мир, но вечно юное чудо зарождения новой любви.

* * *

1990 год, 15 августа. Земля-1. Временный учебный центр

Прежде чем отпустить Сафонова, Саргенто сначала заставил ещё немного пробежаться трусцой, а оставшуюся треть дорожки пройти пешком, с выполнением дыхательных упражнений. Словно запалённую лошадь по кругу водил. И всё равно сердце так и норовило выскочить из раскалённой груди. Здоровенный, чуть не наголову выше инструктора, Борис с детства считал, что обладал недюжинной крестьянской силой. Которая, между прочим, и в воздухе всегда выручала. Но то, что заставлял вытворять местный «летун», больше походило на легендарные тренировки разведчиков Северного флота.

Многокилометровые кроссы по заросшим тайгой каменистым сопкам, скалолазание, рукопашный бой. Да ещё и в разных вариантах экипировки, с непривычным оружием. Лишь на стрельбе удавалось немного отдохнуть. «Ворошиловский стрелок», это, знаете ли, и в Метрополии уровень! А лазерные бластеры ему вообще понравились – относительно лёгкие, прикладистые, без отдачи! Но, к удивлению Сафонова, основные тренировки шли с примитивным оружием: дубиной, каменным копьём, топором, пращей. Которые ещё и изготавливать приходилось тут же, из подручных материалов. Сегодня вот – лук.

Борис облегчённо рухнул на лавочку, что стояла в заманчивой тени тополя. Инструктор присел рядом. Все упражнения он выполнял лично, следуя на несколько шагов впереди. Так сказать, показывал личным примером. Но ему нагрузка, похоже, нравилась. Сейчас Саргенто уже не выглядел тем буржуйским снобом, каким показался с первого взгляда. Это был мощный, хорошо подготовленный и уверенный в себе боец.