Ден Истен - Служить и защищать. Сборник рассказов

Хорошо, когда человек нашел свое призвание. Не ложное престижное, навязанное обществом или стереотипами, а истинное, для которого он рожден. То самое, которое у него в крови, ради чего он просыпается каждое утро или, наоборот, не спит несколько ночей подряд, потому, что так надо…

У Кати Томилиной было такое призвание. И звучало оно весьма просто: служить и защищать.

Женщина была, мягко говоря, неопрятной. Да что там говорить, про нее можно было сказать прямо – бомж! Или бомжиха. Определение – так себе, если честно. Грубое и обидное, с налетом брезгливости, но что поделать… Если раньше, еще в советские времена, аббревиатура означала любое лицо, не имеющее определенного места жительства, то сейчас этим словом называют исключительно всех опустившихся, спившихся люмпенов, коих в любом переходе – хоть отбавляй!

– Сигаретку дай, парняга, – она смотрела нагло, даже вызывающе.

Мужчина вытащил из кармана кожаной куртки пачку.

– О, крутые куришь! – одобрительно сказала бродяжка. – Парочку дай.

Молча вытянул три сигареты, протянул. Она сцапала их грязной рукой.

– Ну, а зажигалку даме?

Он только головой покачал. Наглость в своем первозданном виде…

Щелкнул зажигалкой. Женщина с наслаждением затянулась.

– А ты чего здесь один кукуешь? Такие, как ты – обычно там! – ткнула грязным пальцем вверх, где гудели машины и кипела ночная жизнь.

– От дождя спасаюсь.

– О как! – удивилась она. – Ну, в кабак бы завернул, что ли? А то торчишь тут под мостом.

Он не ответил. Было видно, что разговор начал его раздражать. Не скажешь же правду, что он спустился под этот мост, гонимый обычной физиологией – отлить. И нех..й тут искать сакральный смысл!

– Ладно. У тебя деньги есть? – спросила женщина.

– А тебе не кажется, что ты наглеешь? – занервничал мужчина.

– Нет, не кажется, – она улыбнулась гнилыми зубами.

– Ну есть! Пару тысяч найдется. А что?

– Угости даму водочкой.

– Совсем уже попутала?! – мужчина в изумлении уставился на нее.

– А чё так грубо? – нахмурилась бомжиха. – Перед тобой женщина, между прочим.

Это было уже слишком. Он махнул рукой и вышел под дождь. Подумал. Повернулся. Вытащил из кармана пачку сигарет, бросил ей.

– Кури!

Глядя в его удаляющуюся спину, бомжиха с отвращением выкинула сигарету. Вывернула ворот рваной толстовки, склонилась к миниатюрному микрофону:

– Ребята, отбой! Это не он…

***

– Школа МВД с отличием! Да, вполне. Правда, симпатичная, а это – скорее помеха. И молодая.

– Грим никто не отменял, товарищ подполковник. Оденем в рубище, синяки нарисуем, и нормально будет.

Подполковник Еремин с сомнением посмотрел на майора Смолина.

– Думаешь?

– Уверен, товарищ подполковник.

– Добро! – он ткнул пальцем в личное дело. – Проинструктируйте как полагается.

Майор Смолин вышел из кабинета начальника и спустился к себе. Поднял трубку служебного телефона.

– Старшего лейтенанта Егорову ко мне!

Через минуту в дверь постучались.

– Вызывали, товарищ майор?

– Заходи. Присаживайся. Вот что, Егорова! Хватит тебе велосипеды краденые да шарлатанов всяких искать, пора и за более серьезные дела браться!

***

– Зачем убивать бомжей? Когда убивают проституток – это еще можно хоть как-то объяснить, но бездомных… Кому они мешают? – зеленые глаза старшего лейтенанта Оксаны Егоровой смотрели недоумевающе.

– Если честно, то они мешают всем. Если от проституток – удовольствие, то что взять с бездомных? – майор Смолин развел руками. – Но, конечно, убивать – это уже лишнее…

– И сколько эпизодов? – девушка смотрела на фотографии жертв. На черно-белых снимках, в разных позах, застыли женщины, рваная и старая одежда которых, красноречиво выдавала в них принадлежность к деклассированным элементам общества.

– Пять, – ответил майор.

– Думаете, серия?

– Почерк тот же во всех случаях. Орудие убийства – нож. И все жертвы – женщины. Разного возраста. Личность трех удалось установить. Ничего такого, что бы их связывало между собой и за что можно было бы зацепиться.

– И какова моя задача? – спросила Егорова.

– Ты будешь бомжихой!

Через час майор с испугом смотрел на старшего лейтенанта Егорову. Гримеры постарались на славу. Из двадцатипятилетней симпатичной девушки сделали потасканную жизнью и излишними возлияниями женщину. Лицо одутловатое, с землистым оттенком, под правым глазом красовался лиловый синяк, нос поцарапан, волосы-парик спутанные и засаленные. Про одежду можно было вообще не говорить – где они такое достали, можно только догадываться. Наверное, раздели ночующего в обезьяннике бомжа.