Евгений Новиков - Стоять насмерть!

Комендант буквально почувствовал, что это не просто эмоциональная формулировка. Это точный приказ. Максимально точный.

– Есть, товарищ майор, стоять насмерть!

Раздались раскаты разрывов. Один, другой, третий – немцы пошли в атаку. Связь прервалась. Середа выглянул из-за бруствера. Со стороны леса выползали немецкие танки, перестраиваясь в некое подобие клина и стреляя на ходу. Шли плотно. Расстояние между танками не превышало пятнадцати метров, а за их спинами уже бежала пехота, прикрываясь железными монстрами.

Наша артиллерия молчала, подпуская танки ближе.

– Приготовиться! Отсекаем пехоту! – приказал Середа.

По окопам, будто эхом, прокатился его приказ от одного пограничника к другому.

Танки приближались. Шли по направлению чуть правее «Круглика», который обороняла комендатура. На позициях мотострелков рвались снаряды. Наша артиллерия молчала. Да оно и понятно – артиллерии этой, у нас с гулькин нос, а немецких танков под сотню прет. Внизу включился пулемет, за ним еще один – начали отсекать пехоту, стали раздаваться ружейные выстрелы. Середа молчит.

Немецкие артиллеристы, видя, что танки вплотную подходят к советским окопам, сосредоточили огонь на следующей цели – высота «Круглик». Один за другим стали рваться снаряды. Один из них рванул прямо за штабной землянкой. Взлетели вверх бревна, комья земли и песка и, тут же, обрушились с устрашающей силой вниз, засыпая в одной братской могиле всех, кто находился внутри.

«Комендант погиб» – прошелестело по окопам… И практически тут же, несмотря на шквальный огонь немецкой артиллерии, сразу из нескольких окопов выскочили пограничники и, не пригибаясь, бросились раскапывать землянку. Еще один взрыв подбросил тела сразу нескольких солдат, бежавших на помощь командиру, но это не остановило тех, кто уже подбегал к завалу, не заставило кланяться осколкам. Лопатами, руками, отбрасывая горящие бревна, стали раскапывать они землянку. Вот показалась рука из-под земли, потянули, еще усерднее копают, а взрывы не прекращаются.

Внизу уже заработала артиллерия, замаскированные танки открыли огонь, немцы огрызаются в ответ, да что там греха таить, это наши огрызаются, немцы же, подобно бульдогу, вцепились в горло сводному отряду мертвой хваткой. С высотки помогают пулеметчики, несмотря на то, что вокруг практически каждую секунду рвутся снаряды.

Достали из землянки радиста. Живой. Тут же бросились копать дальше. Бревна разгораются, но пограничники будто не замечают, хватают, уже горящие, голыми руками и отбрасывают в сторону, не чувствуя боли и ожогов.

Внизу бой разгорается с новой силой. Больше двадцати немецких танков застыли на местах – у одних сбита гусеница, но продолжают обстреливать наши позиции, несколько бронированных монстров чадит черным дымом, у двоих снесло башни от удачных попаданий. С десяток бойцов вскочило из небольших окопов, находящихся метрах в ста от основных позиций, и бросились к обездвиженным танкам, доставая на ходу бутылки с зажигательной смесью. Двое не добежали, упали. Сраженные пулеметными очередями, но еще три танка загорелось. А из леса выдвигаются еще несколько десятков отпрысков панцерваффе, для решающего перелома сражения.

Нашли. Завалило коменданта бревнами. По голове сбегает струйка крови. Один из пограничников тут же стал бинтовать командира. Живой. Живой!!!

По окопам уже в полный голос кричали друг другу – «Живой командир! Живой!» Рвущиеся снаряды приглушали голоса. Но, главное, все поняли – с ними Середа. За этот месяц успел он полюбиться пограничникам. Для каждого находил нужное слово и перед боем, и во время сражения. В боях не отсиживался за спинами, шел с ними в одном ряду. Все тяготы и лишения этих трудных первых дней войны, делил с ними наравне. Любой на этой высотке за своего командира жизнь был готов положить не задумываясь.

Очнулся. Приоткрыл глаза. Вокруг улыбаются такие знакомые лица.

– Отогнали фрицев?

– Дык, бой внизу еще идет, товарищ капитан!

– А вы какого черта тогда возле меня третесь? Бегом по позициям!

Повернулся на бок. Превозмогая боль, приподнялся и выглянул из окопа. Уже тяжело было различить, что творилось внизу. Заволокло практически все черным дымом. Горели танки. В нескольких местах горела трава. То тут, то там раздавались взрывы, пулеметные очереди, ружейные выстрелы, взрывы гранат, крики на русском и немецком языках, тарахтели двигатели – сплошная какофония звуков, тонущая в густом черном дыме. Середа подгреб винтовку поближе, стал пытаться целиться. Ничего не разобрать. Пограничники его тоже не стреляли. С высотки не разобрать было, где свои, где чужие. Середа дрожащими руками достал фляжку. Сделал несколько глотков, сполоснул лицо.