Никита Суровцев - Махно. Полковая казна

Ко мне подбежали Борька с Виталиком и санитарка Клава. Быстрыми, профессиональными движениями, она накладывала повязки на мои раны.

– Его срочно надо в санбат. Он может умереть от потери крови, – деловито проговорила она.

Парни положили меня на плащ-палатку, и бегом понеслись к нашим позициям.

Когда ребята проносили меня мимо первой траншеи, командир заградотряда остановил их и спросил,

– Как фамилия героя? Буду ходатайствовать о представлении его к правительственной награде – .

– Красноармеец Михненко Владимир Леонтьевич, – уже на угасающем сознании проговорил я.

Еще в армии, я подал документы на заочное обучение в знаменитую «Плехановку», на экономическое отделение. Два раза в год, я на протяжении пяти лет ездил в Москву, для сдачи экзаменов. В этом году пришло время сдачи госэкзаменов и защиты дипломного проекта, и я написал на работе заявление на очередной отпуск и отправился в Москву на защиту. Перед выездом, я созвонился с Вовой «Цунами» и договорился, что приеду к нему в гости в Донецк.

Сдача экзаменов и защита дипломного проекта, прошли на «Ура», да и по-другому быть не могло, потому что вовремя сделанные презенты, всегда приносят положительные результаты. После торжественной части, вручения дипломом, большая часть нашей группы поехала в ресторан «Арагви» отмечать это знаменательное событие. Наша группа была представлена практически всей географией Советского Союза. От Прибалтики и Калининграда до Владивостока и Камчатки, и от Грузии и Краснодарского края, до Якутии и Чукотки.

Парни и девушки были практически одного возраста, и, как правило, уже занимали достаточно высокие должности в своих регионах. Особенно мы сдружились с Геной Сокирко, заместителем начальника Управления торговли Краснодарского края.

Геннадий Михайлович, если быть точнее был мужчина интеллигентного вида, лет на десять старше меня. По росту и по комплекции мы были одинаковы, правда его «фейс» был шире моего, и живот был более округлый. Светлые, вьющиеся волосы, голубые глаза, маленький нос «пуговка», полные розовые губы и подбородок с ямочкой. Вот, почти, точный портрет краснодарского номенклатурщика, в хорошем смысле этого слова. Одет он был с изыском, достойным лондонского клерка. А по натуре, был рубаха-парень.

За банкетным столом мы подсели к двум девчонкам из нашей группы. Гене приглянулась Веста из Прибалтики, а мне жгучая брюнетка Луиза из Абхазии.

Веста была блондиночка, не высокого роста, с пышной грудью и пропорциональной фигурой, с достаточно тонкой талией и не выпирающей, но аппетитной попкой. Миленькое, прибалтийского типа, личико с голубыми глазами и чувственными губами, производило магнетическое действие на мужчин. Стройные ножки завершали портрет этой весьма сексапильной особы.

Луиза была полная противоположность Весте. Высокая, стройная брюнетка, на длинных, что не характерно для абхазок, ногах с тонкой талией, которая выгодно подчеркивала ее соблазнительную задницу, которой она умело, но не вульгарно, покачивала из стороны в сторону при ходьбе. Длинные роскошные волосы, свободно обнимали ее плечи. Изогнутые черные брови и длиннющие ресницы обрамляли ее карие глаза восточного типа. Прямой, чуть великоватый нос, ничуть не портил общего портрета этой кавказской красавицы. Манящие губы Луизы, безусловно, свели с ума не один десяток мужчин. Говорила она с кавказским акцентом, бархатистым, немного приглушенным голосом, от которого желание овладеть ею доходило до пика сексуального возбуждения.

Коньяк, шашлык и прочие грузинские яства были великолепны. Настроение у всех было на должном уровне, и мы веселились до самого закрытия. Гена предложил продолжить банкет у себя в номере. Он остановился в «люксе» гостиницы «Космос». Номер был шикарный. Два этажа сплошной роскоши. Антикварная мебель, ковры, хрустальные люстры. Две спальни с огромными кроватями, на которых мог разместиться целый гарем наложниц. Две ванные, одна с огромным джакузи. На первом этаже шикарная гостиная с кожаной мягкой мебелью, стеклянными столами и огромным телевизором. Для восьмидесятых годов это был, по настоящему, роскошный номер, только в зарубежных фильмах можно было увидеть всю эту роскошь и шик.

– Живут же люди, – в один голос воскликнул я и девчонки, от чего все дружно рассмеялись. Веселье продолжилось и длилось еще двое суток, плавно перетекая от выпивки и танцев к аморальному поведению, попросту называемое развратом.