Александр Тамоников - Огненный тыл

Два члена экипажа в чёрных комбинезонах пытались покинуть горящую машину, но далеко не ушли - Смертин извёл остатки боезапаса: один свалился с брони уже мёртвым, второй спрыгнул, пустился бежать, перепрыгивая через раздавленные тела и сделал окончательную остановку, рухнув навзничь с распростёртыми руками. Захлебнулся МГ 34 – у Смертина кончились боеприпасы. Немцы суматошно стреляли с правого берега - попасть прицельно с такого расстояния они не могли. Баттахов вылез из кустарника, побежал к обрыву, в его широкой физиономии не было ни кровиночки - натерпелся боец. Смертин протянул ему руку, рывком поднял товарища на обрыв, оба пробежали пару метров, завалились в канаву.

Полковая разведка действовала грамотно, но каждый шаг неприятеля контуженый лейтенант просчитать не мог. Судя по всему, история подходила к завершению, но с какой же оглушительной музыкой они сегодня умирали - душа нарадоваться не могла.

- Подготовиться к обороне… Сейчас опять пойдут.

В наличии осталось только стрелковое оружие, дисковые магазины и по паре гранат. Разведчики вновь выдвинулись на оставленный рубеж, зарылись в щели и воронки. Характерный свист прорезал тишину, в первое мгновение резануло сознание: - снова миномёты. Но теперь советские. Взрывы прогремели на дальнем берегу, противник пришёл в замешательство, несколько человек побежали в деревню, за ними припустили другие. Полковые миномёты, доставленные на грузовиках, начали выполнять боевую задачу: вражеский берег покрылся полосой разрывов. С проселочной дороги выехали пыльные полуторки, посыпались бойцы, солдаты в советских гимнастерках, кто в касках, кто в пилотках, кто вообще с непокрытыми головами. Размахивал наганом возбуждённый представитель комсостава, перетянутый портупеей. Красноармейцы бросились в дым, стреляли на бегу из укороченных трёхлинеек, с борта полуторки ударил пулемет Максим - самая приятная в мире музыка. Ошалевший лейтенант Шубин привстал на колени, изумлённо уставился на это чудо: «Неужели».

Подбежал запыхавшийся красноармеец вскинул винтовку:

- А ну, кто такие?

- Разведка 239-го стрелкового полка.

- А-а-а, ну ладно… - красноармеец побежал дальше, паля прямо в дым.

К Максиму присоединился ещё один пулемет, принялся освобождать дорогу для штурмовой колонны. Это был передовой ударный отряд в составе роты, прибывший для захвата и удержания плацдарма, остальные части еще не подтянулись, но были на подходе. Мобильная минометная группа продолжала стрелять из леса, не давая противнику организовать оборону на правом берегу. Красноармейцы уже топали по мосту, заваленному телами немецких солдат. Чадящий бронетранспортёр, перегородившей дорогу, оказался так некстати, но он не был препятствием, а только досадной помехой - бойцы взобрались на броню, протянули руки товарищам, полезли на другую сторону. Замертво повалились двое, кто-то уже приладил к броне ручной пулемёт Дегтярёва - стал долбить короткими очередями. Мимо него карабкались красноармейцы с красными от недосыпания глазами, что-то орали. Человеческий ручеёк перетекал через застывший бронеавтомобиль, неудержимо рвался дальше.

С запозданием открыла огонь немецкая миномётная батарея, но она была пристрелена на другой участок, мины рвались в воде и пока не представляли опасности для штурмующей группы. Красноармейцы, с примкнутыми штыками, бежали по мосту, многие падали и уже не вставали, остальные рвались дальше, пулемётчик перебрался через броню, протащил свою бандуру десяток метров, залёг среди мертвецов.

Немцы на правом берегу начали приходить в себя, их огонь становился плотнее, прошли потерю штурмового отряда, да и мины стали ложиться ближе к переправе - гибель понтона стало бы катастрофой. Красноармейцы залегли, не добежав до берега, ожесточённо отстреливаясь из трёхлинеек, надрывался пулемёт. Две полуторки с миномётной батареей выкатили из леса - теперь расчёты видели куда стрелять. Запас мин ещё не иссяк, огонь уплотнился, не смолкали испытанные ещё в гражданскую Максимы. Миномётчикам удалось накрыть батарею немцев, из-за мглистых строений, на дальнем берегу поднялась шапка дыма. Радостный крик завис над рекой, людская масса на понтонном мосту продолжала накапливаться. Поднялся политрук с наганом в лихо заломленной фуражке, заорал осипшим голосом - как ни странно, его не убили. Падали красноармейцы вокруг него, а он бежал, подволакивая ногу, размахивая своим наганом.