Александр Тамоников - Огненный тыл

Сумятица в расположении врага выдалась знатная. Потрепанные роты контратаковали дружно, валом. Последними противотанковыми гранатами подбили оставшиеся танки, немцев кромсали штыками, ножами, саперными лопатками. Захватчики бежали, побросав оружие. Полк, а вместе с ним и дивизия получили необходимые пять часов, чтобы развернуться на новом рубеже. Все оставшиеся защитники Черной Церкви, несколько десятков человек, отошли в тыл.

Глеб получил личную благодарность от комполка. «С меня правительственная награда, лейтенант, – пообещал Самойлов. – Представлю непременно. Но позже, извини, не до этого сейчас». Глеб отшутился: «Хорошо, товарищ полковник, не горит».

В тот же день замначштаба по разведке капитан Мезенцев предложил Шубину возглавить взвод полковой разведки. «Получишь то, чего нет, лейтенант. Старлей Некрасов погиб, во взводе остались четверо, и те доходяги. Походи по ротам, подбери людей, да время не тяни – вы мне нужны уже завтра».

Пришла пора задуматься: почему он остался жив? Потери личного состава доходили до 90 процентов, молодые лейтенанты гибли практически все. «Ты не такой, как все, – сделал вывод Мезенцев, внимательно глядя на Глеба, – умеешь думать, взвешивать и принимать правильные решения». Глупость, он был такой же, как все!

Несколько раз подобранные впопыхах разведчики кочевали по ближнему немецкому тылу, совмещали разведывательную работу с диверсионной. Под Минском взорвали склад с боеприпасами – картинка была, как в день гибели Помпеи! Жирное пламя устремилось ввысь, озарило местность на многие километры, а разведчики выплясывали на поляне «казачок» и грозили кулаками черному небу…

В первых числах июля после выполнения задания группа попала в засаду, погибли почти все. Выжили Шубин, Смертин (видно, фамилия была талисманом), трое получили ранения. Под огнем вытаскивали товарищей, а потом Глеб выколачивал пыль из лейтенанта Забелина, не обеспечившего отход разведгруппы. Он кипел от бешенства, горел от стыда, что остался жив. Давно пора умереть, почему не берет его старуха с косой?

Снова набрал людей – и они погибли, когда задание совпало с атакой противника. Разведчики угодили в клещи, сопротивлялись до последнего, четверо пробились к своим через болота, попутно расстреляли штабную машину и прихватили папку с ценными документами. В трясине потеряли красноармейца – не уследили, а у того мозгов не хватило не лезть на «поляну», заросшую пушистой травой, оказавшейся ряской…

Гонки со смертью превращались в увлекательное занятие. Чем дольше Шубин оставался живым, тем выше делалась вероятность, что его убьют в первом же бою! То есть шансов вообще никаких! Но с каждого задания он возвращался невредимым, при этом его люди тащили на себе погибших или раненых.

Последнее подкрепление прибыло в полк 10 июля. Какая-то сборная солянка – кто откуда. Были безусые новобранцы, были красноармейцы, пробившиеся из окружения.

Шубин прохаживался вдоль шеренги под присмотром капитана Мезенцева, всматривался в лица солдат. Новобранцев отметал сразу, к остальным присматривался. «Кто хочет служить в разведке? Шаг вперед!» Как же, привилегированное сословие! И невдомек, на какую каторгу подписываются! Больше половины сделали шаг, а кто-то и два. Одни отводили глаза, другие, наоборот, смотрели с надеждой. «Дубровский, кратко о себе!» «Он не может кратко, товарищ лейтенант, – хихикнул стоящий рядом Канторович. – О себе говорит часами». Чувство юмора приветствовалось – замшелых бирюков в своем подчинении Шубин не любил. Но все в меру. Кто-то из отобранных бойцов удачно пошутил: «После трехгодичного испытательного срока мы станем настоящими разведчиками».

Полк отступал к Ярцево, цепляясь за каждый клочок земли. Батарея новейших тяжелых орудий «ПАК-38» сильно мешала поредевшему танковому батальону закрепиться на околице села Льдинка. Группа разведчиков пробралась в тыл, сообщила координаты батареи, а потом улепетывала, чтобы не угодить под огонь собственных дивизионов.

Еще одно задание – навести артиллерию на штаб пехотного батальона. И это получилось. Продвижение врага застопорилось почти на сутки. Двое суток позиционных боев – и немцы застряли, стали окапываться. На пару дней установилось хрупкое затишье.

Разведчики наблюдали за передовой линией противника. Смертин и Баттахов ползали по переднему краю со снайперскими винтовками, вели дуэль с немецкими снайперами. Те лежали в своих замаскированных гнездах – обученные, выдержанные, невозмутимые – и отстреливали красноармейцев.