Александр Тамоников - Рейд ценою в жизнь

Из бревенчатого здания управы вышел гауптман, обозрел владение - увиденное не вызвало у него нареканий, он покурил на крыльце, вразвалку отправился к «Кюбельвагену», у которого возился водитель. Запищала радиостанция, послышалось невнятное бормотание. Гауптман вскоре покинул салон, заговорил с обер-лейтенантом. Подбежал унтер-офицер, выслушал с подобострастным видом указания, умчался выполнять.

- Ну что, товарищ лейтенант, не ушли немцы?

Неподалёку угнездился неплохо выспавшийся Герасимов. Шубин раздражённо покосился через плечо, Герасимов смутился.

- Я так, товарищ лейтенант, для порядка спросил. Выспались, настроение боевое! Будем делать все, что прикажет Родина.

Неподалёку хрюкнул Мостовой - в принципе ничего плохого, если у группы приподнятое настроение. У самого, правда, хуже некуда и голова раскалывается от бессонной ночи.

Обер-лейтенант, в сопровождении пары солдат, спустился в хранилище.

Глеб напрягся, поймал себя на мысли, что ведёт себя как ревнивый муж, психующий, когда кто-то подходит к его жене. Облегчённо выдохнул когда небольшая компания вышла обратно. Часовой задвинул откатные ворота.

- Товарищ лейтенант, есть идея, - зашептал Брянцев. - Начнут выносить боеприпасы - открыть огонь по контейнерам, глядишь и рванут… - и сам же отказался от своей идеи. - Хотя не знаю, может и не получиться - патронами ничего не сделаешь, или тут рванёт, а под землю не дойдёт.

Как он устал от этих пустопорожних рекомендаций… Глеб уже жалел, что ночью не решился на штурм.

Из западного леса показались две грузовые машины в сопровождении мотоциклистов, въехали на территорию базы. Охрана сжала кольцо вокруг грузовиков, орущие конвоиры принялись выгружать советских военнопленных. Разведчики недовольно зароптали, сомнения не было - немцы доставили на объект попавших в плен красноармейцев – дармовую, хотя и весьма сомнительную, рабочую силу.

Доходяг и раненых не брали - все пленные находились в нормальной физической форме – молодые, угрюмые мужики, в оборванном обмундировании, многие без головных уборов, даже без сапог. Представителей комсостава вроде не было, политработников, судя по петлицам, тоже - подобные категории долго в плену не жили, из них выпытывали всё, что они знали, а потом ликвидировали.

Пленных толкали, били прикладами, насилу выстроили в две шеренги - охранники не церемонились. Красноармейцев было около трёх десятков, - они исподлобья косились на немцев, во взглядах сквозили обречённость и безразличие.

Гауптман медленно прохаживался вдоль строя, с любопытством разглядывал их лица - видно ещё не насмотрелся за два месяца. За ним по пятам семенил приземистый фельдфебель – переводчик. Офицер что-то говорил, фельдфебель переводил

Пленные отворачивались, кто-то сплюнул под ноги. Это не осталось незамеченным, последовал резкий окрик, подбежал солдат, выдернул красноармейца из строя, тот качнулся, понял, что сейчас произойдёт и принял решение - все равно терять нечего: он ударил солдата кулаком в живот и злорадно оскалился, когда тот согнулся пополам. Закричал гауптман, двое вскинули карабины, захлопали выстрелы. Боец качнулся, упал лицом в землю. Под шальную пулю попал ещё один, лысоватый с выпуклыми глазами, он схватился за простреленное плечо, осел с исказившемся лицом. Кто-то из товарищей нагнулся, чтобы ему помочь, но подбежал охранник, ударил в плечо прикладом.

Шеренга зароптала, строй сломался, пулемётная очередь прошла над головами и все застыли. Долговязый обер-гренадер передёрнул затвор, выстрелил в раненого. Гауптман удручённо покачал головой - к работе ещё не приступали, а раб сила уже тает. Он продолжал не громко вещать, фельдфебель переводил.

- Что творят, суки!.. - выругался обычно сдержанный Глинский. - Вконец оборзели! Убивать их надо, иначе не поймут. А эти тоже хороши - какого хрена в плен сдались?

- Вадька уймись! - поморщился Шлыков. - Как у тебя всё просто…

- Не сдавайся и всё…

- Они и не сдавались, их просто взяли в плен. Чуешь разницу? Контузия, внезапное нападение, кончились боеприпасы и даже счёта жизнью не свести и кулаками не отбиться.

- Товарищ лейтенант, что делать будем? Давайте вдарим из всех стволов и в атаку пойдём? А эти бедолаги нам помогут, пока они здесь, кто-нибудь да выживет.

Решение по прежнему не вызревало, идея Шлыкова равнялась самоубийству - только в зоне видимости три пулемётных поста, а бежать полтораста метров - немцы просто от хохота помрут, когда станут отстреливать нас на открытом участке.