Александр Тамоников - Рейд ценою в жизнь

Разведчики курили, задумчиво глядя как бойцы полковника Рехтина загоняют фашистов в лес, по ним не стреляли – разглядели, что это свои.

- На такое, как на огонь, можно смотреть бесконечно, - меланхолично пробормотал Герасимов, утирая кулаком кровь с рассечённого виска. - Не скажу плохо за Красную Армию, но в наши дни зрелище нечастое, согласитесь, товарищ лейтенант?

- А кому за это сказать спасибо? - простонал Бурмин, откинув голову и глядя молитвенным взором в небо.

Положение более менее стабилизировалось, командование резервного фронта выделило пару стрелковых полков, чтобы прикрыть опасные участки. Полностью вернуть утраченное не удалось - фашисты оттеснили советские войска на семь, а где то на десять километров. Горловина выступа расширилась, но критичных последствий это не влекло. Обе стороны активно использовали авиационную разведку, в штабах переписывали карты, работали связисты и сапёры. На участок прорыва между позициями стрелковых полков снова вернулись советские войска.

- Молодец, лейтенант! - комполка пожал Шубину руку, долго тряс, не хотел отпускать. - Ты сегодня наш ангел-хранитель. Без преувеличения говорю. Как выберемся из заварухи, буду представлять тебя к награде и ходатайствовать о присвоении очередного звания. Если бы не ты, со своими орлами, весь полк бы потеряли, а главное территорию. Жалко конечно ребят, что погибли, но, согласись, это малая кровь. Всех оценим по заслугам: и живых; и мёртвых. Полк закрепляется на рубеже Лежняки - Дубровка. В строю теперь полтысячи бойцов, несколько орудий и даже танковый взвод. Машины, конечно, старые - Т-26, но лучше, чем ничего, они, по крайней мере, проверенные, не ломаются на марше, как хвалёные тридцатьчетверки - у тех ресурс движков низкий. Подтягивай, лейтенант, своих хлопцев на рубеж. Можете отдохнуть остаток дня. Немцам влепили, сегодня они точно в атаку не пойдут. Доберётесь пешком-то?.. А то вид у твоих орлов какой-то не орлиный, - комполка подмигнул и заспешил к поджидающему его газику. Водитель призывно просигналил и умчался по лесной дороге.

Бойцы курили, мрачно глядя на своих погибших товарищей - тела укрыли плащ-палатками. Со стороны позиций, которые наши, все таки удержали, брели на север небольшие подразделения. Бойцы неприветливо косились на отдыхающих разведчиков, мол всё понятно - особая каста, куда до неё простым смертным.

На запад, по проселочной дороге, шли полуторки, поднимая тучи пыли. В районе траншеи, заваленной телами, работала похоронная команда - мёртвых красноармейцев укладывали на носилки, волокли к прицепу, отсоединённому от грузовой машины, там выгружали, не особо церемонясь. Похоронных команд не хватало - люди гибли тысячами. Каторжному труду этих бойцов, от которого не долго тронуться рассудком, позавидовать было трудно. Прицеп наполнялся телами убитых, немцев было меньше, но тоже хватало - этих далеко не носили - сбрасывали в ближайшие канавы, обливали горючкой и сжигали.

Хлопнул выстрел, люди встрепенулись… Нет, всё в порядке - боец из похоронный бригады пристрелил раненого немца.

Через полчаса разведчики вышли в район уничтоженного госпиталя. Навстречу тянулись гужевые повозки с ранеными, усатые красноармейцы не первой молодости стегали кнутами худых кляч. В одной из повозок показалось знакомое лицо, сразу и не узнали – Багдыров в был бледен как затвердевший бетон, он лежал на боку, голый по пояс, обмотанный бинтами, дышал со свистом и улыбался скорбной улыбкой, сломанная рука была закована в гипс.

- Вот так встреча, товарищ лейтенант!.. - слабым голосом пробормотал Рахат. - Я говорил, что не надо мне в госпиталь, теперь точно до свадьбы не заживет.

Из бессвязного лепетания явствовало, что госпиталь уничтожен прорвавшимся десантом. Спастись удалось немногим - десятку раненых, нескольким санитаркам, фельдшеру. Красноармейцы, охранявшее госпиталь, погибли. Та же участь постигла врачебный персонал, имевший звание комсостава и вступивший в бой с личным оружием.

Поначалу всё складывалось терпимо - немцы прорвались, но пока их сдерживало отделение Пьянкова. Части наших удалось эвакуироваться в лес. Немцам показалось мало, они решили всех добить - открыли массированный огонь по опушке. Погибли: военврач Савицкая; Левченко; фельдшер Бурмистров. У нескольких человек были винтовки, пистолеты, они отстреливались. Багдыров вооружился наганом мёртвого фельдшера, лично пристрелил зарвавшегося эсэсовца, потом едва не окочурился от боли, заполз под куст - пуля попала в бок. Он плакал, что почти никого в живых не осталось, что за сволочи такие и потерял сознание. Когда очнулся его бинтовала бледная медсестра Галина.