Иван Стрельцов - Волчья ухмылка

— Почему нарушаешь субординацию?

— Уже наябедничали, — скривился в ухмылке Айзек.

— Да, только что звонил начальник оперативного отдела. Ему непонятно твое поведение. И вообще, что означает твое внезапное исчезновение и теперь это счастливое «явление Христа народу»?

Хотя официально нелегальная резидентура подчинялась информационному отделу ГУБОПа, фактически ею руководил оперативный отдел. Такое положение вещей было принято ради выигрыша времени: информационный отдел лишь накапливает информацию, в то время как оперативный использует ее в своих разработках.

— Виноват, — спокойно проговорил резидент. — Но дело действительно не терпит отлагательства, и к тому же полученная мной информация слишком горячая, чтобы всех с ней знакомить.

— Что еще за информация?

— Дело государственной важности. Касается... Жизни первых лиц государства.

— При чем здесь ГУБОП? Это профиль Главного Управления охраны, пусть у них голова болит...

— А если я скажу, что объектом покушения должен стать ПРЕЗИДЕНТ?

— Откуда узнал? — Голос генерала прозвучал непривычно сдавленно.

— Это самое малое из того, что в последние дни я узнал.

— То есть? — Генерал сейчас смотрел на Айзека с легким прищуром, будто пытался просветить его рентгеном и увидеть суть этого человека. Но подобный взгляд не мог подействовать на такого матерого волка, как Айзек.

— Командуют из Москвьино центр подготовки покушения создали в Новоморске. Там заговорщики смогли наладить нелегальный канал перехода границы, который, как мне удалось выяснить, был создан не для переправы контрабанды... Кстати, алчный Бармалей тоже его обнаружил и посчитал, что ему полагается доля. Ну, ему и дали долю в виде девяти граммов свинца.

— О чем ты говоришь? — Генерал ничего не понял из услышанного, и это ему очень не нравилось.

— Это заговор объединившихся сил большого капитала и кавказских сепаратистов, — спокойно произнес Артур Айзек, глядя на начальника ГУБОПа в упор. — И нити заговора, как я уже говорил, ведут в Москву. Сейчас необходимо нейтрализовать братьев Зорич.

— Кто такие?

— Знаменитая была семейка. Отец — профессиональный мошенник, умер в тюрьме от туберкулеза. Но оставил трех сыновей. Старший, Левик Зорич, двухметровый верзила, дважды привлекался за разбой в годы всеобщей кооперации, сделался одним из первых рэкетиров в Питере. В середине девяностых, став криминальным «генералом», решил расширить свои владения и обратил взор на Урал. Хотел подмять под себя один из литейных гигантов, но там ему быстро обломали рога. И уже через месяц его проводили в последний путь. Средний, Семен Зорич, любитель сладкой жизни, тоже судимый. Сидел за фарцовку, после развала СССР выехал на ПМЖ в Германию, но вскоре вернулся и открыл совместное предприятие. Изнеженный рохля. Младший... вот, кстати, младший оказался умнее старших братьев. Начал с того, что сменил фамилию на фамилию матери и стал Аркадием Войцеховским. Закончил Московский финансовый институт, в конце восьмидесятых создал коммерческий банк «Деловой кредит». Но долго без «крыши» банк существовать не мог. Войцеховский решил идти под набирающую силу чеченскую группировку. Есть версия, что именно чеченцы устранили старшего брата, когда тот потребовал, чтобы младший поддержал его финансами в борьбе за литейный комбинат. За последние десять лет при огромных деньгах «Делового кредита» создана разведывательно-диверсионная сеть, кроме того, вы сами знаете о мощном чеченском лобби. Так что в подобной ситуации возможен любой самый крутой расклад. А последствия могут быть и вовсе не предсказуемыми.

— А поподробней?

— Вот, ознакомьтесь. — На стол перед письменным прибором из малахита легла кожаная папка майора. — После изучения этого материала, думаю, вы поймете логику моих действий.

Начальник ГУБОПа раскрыл папку, там лежали какие-то документы и несколько фотографий. На первой был запечатлен банкир Войцеховский в обществе полевого командира Вахи Вагаева, самого непримиримого и кровожадного чеченского сепаратиста. За ним долго охотился спецназ ГРУ, полгода назад Ваха был тяжело ранен и после этого исчез с театра боевых действий. Некоторые даже считали, что он умер от ран.

— Не умер, значит, — задумчиво проговорил генерал. Фотография была датирована прошлым месяцем.

Несмотря на то что Сафин отдал свое журналистское удостоверение Кольцову и уехал из Новоморска, следовать совету частного детектива он не собирался. Вместо того, чтобы прятаться где-то в глуши, он вернулся в свою квартиру и, пока в редакции считали, что он в командировке, сел за написание детективного романа, который давно обдумал.