Иван Стрельцов - Волчья ухмылка

Из открывшегося отверстия дохнуло сыростью. Фашист оказался в темном холодном помещении, на ощупь напоминавшем колодец. Откуда-то сверху тонкими стрелами били лучи утреннего света. Ориентируясь по этим стрелам, Фашист обнаружил ступени, ведущие вверх. Едва он поднялся на первую ступеньку, как дрогнула земля, и за спиной раздался глухой звук взрыва, в следующую секунду нора, откуда минуту назад выбрался Муранов, тяжело вздохнула облаком пыли, невидимой в темноте для глаз, но весьма ощутимой для дыхания.

Опытный в житейских делах уголовник догадался, что рухнул свод подземного хода. Игорь на мгновение представил, что с ним могло произойти, если бы он замешкался на эту минуту. По его телу пробежала дрожь. Быть заживо погребенным даже ему, не раз смотревшему в глаза смерти, было страшно.

Вытерев с потного лба пыль и паутину, Фашист стал медленно подниматься по ступенькам, десятая ступенька оказалась последней. Дальше проход закрывала деревянная дверь, трухлявая от времени, с зияющими в некоторых местах неравномерными отверстиями.

Взглянув на мир сквозь одно из них, Фашист увидел покосившиеся кресты, ветхие от времени памятники.

«Заброшенное кладбище», — догадался он И, оглянувшись, сообразил, что находится в старинном склепе.

Давно закрытое старое кладбище находилось в трехстах метрах от виллы Бармалея. Благодаря этому можно было легко и незаметно выбраться на другой конец поселка. Ночью с этим не было бы никаких проблем, но сейчас занимался ясный, солнечный день...

«Все к черту, людей потерял, дело не выполнил, — Муранов присел на шершавую от пыли ступеньку и двумя руками обхватил голову. — Эх, был бы сейчас Хмурый, мы бы этим рогометам показали, откуда у лося растут рога».

Покидать свое убежище Игорь Муранов не спешил. Взрыв, разрушивший подземный ход, лишил возможности преследовать его. Но судя по тому, что кричали его «торпеды», виллу штурмовал либо ОМОН, либо СОБР. А это значит, что поселок окружен и одним штурмом милиция не обойдется, а будет прочесывать весь населенный пункт. И долго засиживаться на одном месте нельзя, если нет желания снова оказаться на зоне или, того хуже, на бетонном столе в морге;

Но выбираться из укрытия в том виде, в каком он сейчас находился, тоже невозможно. Спортивный костюм превратился в рваное, грязное тряпье, в лучшем случае он в нем похож на бомжа, которые в этом районе не водились.

«Необходимо срочно переодеться во что-нибудь приличное», — наконец мелькнула в затравленном мозгу авторитета рациональная мысль. Не было как будто ничего проще, при наличии денег легко можно приобрести все необходимое. Деньги у Фашиста были, вокруг талии его туго опоясывал широкий кожаный пояс с множеством кармашков, наполненных расходными купюрами, паспортами на разные имена с его фотографией и даже кредитными карточками.

Но ни пять тысяч долларов наличными, ни пятьдесят на счетах в разных банках не могли сейчас спасти положения. На заброшенном кладбище, к сожалению, не было ни одного магазина. Или, на худой конец, сторожки со сторожем. Никого.

— Ладно, — вслух проговорил Муранов, пряча «глок» за пояс и прикрывая его спортивной курткой. — Не будем ждать милости от природы. Вспомним молодость.

Стараясь действовать как можно тише, он толкнул дверь, прикрывающую вход в склеп. Старые ржавые петли с противным звуком заскрипели, распахивая трухлявую дверь.

Высунув голову наружу, Фашист огляделся. Вокруг стояла звенящая тишина, только в воздухе слышался щебет птиц, трели кузнечиков и сверчков. Уже ничто не напоминало о недавней перестрелке. Лишь черный столб жирного дыма, поднимавшийся к небу, виднелся из-за полуразрушенного склепа.

Согнувшись едва ли не пополам, Игорь Муранов побежал в противоположную от виллы Бармалея сторону, петляя между поросшими травой могилами да покосившимися крестами.

Он уже достиг густых кустов сирени, отгораживающих кладбищенскую ограду от дороги, как вдруг с мраморного памятника со стертыми от времени буквами с громким криком взлетела сорока.

— У, паскуда. — Прежде чем нырнуть в кусты, Игорь погрозил птице кулаком.

Улица на первый взгляд выглядела как обычная деревенская. Одноэтажные дома с шиферными и черепичными крышами, заборы, деревянные штакетники, перед домами разбиты палисадники с веселенькими цветами. Все однообразно, впрочем, Фашиста нисколько не интересовали архитектура и уличный дизайн. Его внимание сейчас было приковано к другому.