Иван Стрельцов - Волчья ухмылка

Две огненные кометы, пронзив пространство, врезались в мост. Мощные взрывы прогремели одновременно, слившись в один звук. Сноп огня сорвал стальные перекрытия с бетонной опоры, заворачивая их, как тряпичную ленту в спираль. Обе машины, попав в эпицентр взрыва, вспыхнули, как спичечные головки, и, тут же взорвавшись, огненными обломками рухнули в кипящую от упавших осколков воду.

— Вот так. — Улнис отбросил уже ненужный прибор, тут же хватая «СВУ-А».

Прижавшись к плечевому упору, он поймал в перекрестие плоскую морду «Мерседеса». Из распахнутого люка наполовину высунулся бородатый детина, сжимающий в руках гранатомет револьверного типа. Но он не интересовал снайпера.

Сместив прицел немного вверх, Владис поймал в перекрестие лобовое стекло, то самое место, где должен сидеть водитель, и надавил на спуск.

«Мерседес» вильнул в сторону, и тут же его развернуло поперек дороги, он загородил путь другим машинам. Первая «Нива» врезалась в борт «Мерседеса» с такой силой, что ее капот, вмяв двери, ворвался в салон, перерубив пополам бородатого гранатометчика. Вторая «Нива», пытаясь уйти от столкновения, свернула влево, но, попав в кювет, потеряла скорость и получила весьма ощутимый удар от следовавшего за ней вездехода. Все четыре машины сбились в плотную кучу, лишь «УАЗ» смог свернуть с трассы, чтобы не врезаться в «кучу мал у».

По сбившимся машинам ударил замаскированный на вершине холма крупнокалиберный пулемет. Тяжелые бронебойно-зажигательные пули уродовали технику и находящихся в ней людей, не давая им ни малейшего шанса на спасение.

Улнис новым выстрелом снял водителя «УАЗа», когда машина выехала на обочину, но стрелка, разворачивавшего «АГС», достать не успел. Толстый короткий ствол плюнул пламенем, обрушив на холм длинную очередь из осколочных гранат.

Лысая макушка возвышенности покрылась кустами разрывов. Пулемет на мгновение захлебнулся, Улнис, ощутив сильный удар, потерял сознание. Ему не довелось увидеть, как через минуту гранатометчика срезала меткая очередь одного из бойцов «Альфы».

— «Альфа» и СОБР уже в Новоморске, — доложил начальник центра боевого планирования начальнику ГУБОПа. — Наши ребята взяли мэрию, базу муниципальной милиции и нефтеперегонный завод. Сейчас проводят разоружение муниципалов и разыскивают мэра.

— А что «Альфа»? — поинтересовался генерал.

— «Альфа» выдвинулась за город к бывшей главной базе черноморских боевых пловцов, — доложил всегда осведомленный «плановик». — Там, видимо, центр заговора.

— Вот так всегда, — хмыкнул генерал. — Снова чекисты урывают самый лакомый кусок.

— Разрешите войти? — В кабинете появилась плотная фигура начальника оперативного отдела. Судя по сверкающим глазам, главный опер пришел с хорошими новостями.

— Что у тебя?

— Сообщение из Сызрани. Там случайно на базаре обнаружили Айзека. Пытались задержать, но он оказал сопротивление. В результате двое базарных охранников изуродованы, убиты четверо милиционеров, семеро ранены, бил, гад, из двух пистолетов. Его загнали в брошенный дом, отстреливался до последнего патрона, а последним разнес себе голову. При нем найдена сумка с документами на разные имена, но с его фотографиями и большая сумма денег.

— Кровожадный зверюга, жил убивая и умер с кровью на клыках, — задумчиво произнес шеф, потом подмигнул главному оперу. — Побыстрее подготовьте документы для передачи в Генпрокуратуру. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон.

«Комбат» отъехал с десяток километров от полыхающей крепости, когда навстречу им показалась колонна БТРов с пуленепробиваемыми забралами.

— Наши, — обрадованно проговорил Христофоров, останавливая вездеход прямо перед головным бронетранспортером.

Чекист выскочил из салона с проворством пятнадцатилетнего юноши, будто не было подводного перехода и многочасового ночного боя, и бросился к гиганту, закованному в броню, как средневековый рыцарь. Они обнялись, Владимир что-то говорил, оживленно жестикулируя руками. Кольцов, сидящий на заднем сиденье, не слышал его слов, не видел его жестов. Перед ним лежал на широком автомобильном кресле Первый, его грудь в двух местах была пробита бронебойными пулями. Прошив и кевларовую подкладку гидрокостюма, и титановую, как обычную бумагу, и разворотив внутренности, пули вышли наружу.

На губах Первого пузырилась кровавая пена, умирал последний «дельфин» из группы.

— Вера, проснись, — Вальтер Тыхен толкал в плечо спящую Калинину, которая лежала обнаженная на полу спальни в обнимку с такими же голыми парнями. В помещении стоял тяжелый запах табачно-алкогольного перегара, но начальника муниципальной милиции это не особо волновало. — Проснись же, лахудра. — Он с силой дернул женщину за волосы.