Иван Стрельцов - Диверсионная команда

Беседуя с главарем кочевников, Фишер вспомнил, как однажды он с Д’Олэнторном прятались двое суток в полузаваленном строении. А наверху в кишлаке вовсю «шурудил» советский спецназ. Хорошо тогда была проведена операция русскими. Без вертолетов и артиллерии позволили отряду Малу Хана выйти из кишлака, а потом окружили, и тут началось... И авиация, и артиллерия, и крупнокалиберные пулеметы на главенствующих высотах секли кинжальным огнем. Лишь небольшой группе во главе с Малу Ханом и западными разведчиками удалось прорваться обратно в кишлак. Но разве там спрячешься, когда следом бегут советские десантники. Малу Хан успел укрыть Фишера и Д’Олэнторна, а сам со своими воинами заперся в доме деревенского старосты и отбивался до тех пор, пока советский вертолет не разнес дувал ракетным залпом. Солдаты потом долго разбирали завал, выносили трупы, офицеры их тщательно сортировали, видимо, искали иностранцев. А не найдя, устроили обыск, двое суток десантники обыскивали кишлак, все перевернули вверх дном, даже бросали гранаты в колодец, а заглянуть в полуразрушенное строение не догадались. После ухода советских солдат Фишер и Д’Олэнторн еще десять дней прожили в этом кишлаке в ожидании прихода другого отряда повстанцев. Первым пришел Самир Баш, за доставку в Пакистан «неверных» он взял символическую плату — миллион афгани. Джеймс нисколько не сомневался в том, что, предложи ему русские или ХАД за них сумму больше этой, Самир и минуты не стал бы думать, продал бы.

Мысли американца вернулись к фигуре английского эмиссара. Чарльз Мортимер Д’Олэнторн, высокомерный чопорный аристократишка, даже после того случая не изменил своего отношения к товарищу по несчастью, всем своим видом показывая, что они не ровня. Но Фишер ему прощал высокомерие, уважая англичанина за профессионализм и выдержку.

Самиру Башу уже было выплачено пятьдесят тысяч долларов за ликвидацию сэра Чарльза и еще столько же придется доплатить за то, что его люди устроят имитацию мятежа. Опытному воину американской разведки было невдомек, что Самир, кроме полученных пятидесяти тысяч с Фишера, получил еще десять с сотрудника английского посольства за то, что посвятил его в планы американского коллеги.

Сморщенное лицо кочевника оставалось бесстрастным, хотя в душе он был доволен. Ему не придется устраивать мятеж в Кабуле. А он и не хотел ссориться с нынешней властью —зачем. Мятежи, как правило, подавляют, и очень кроваво. А наемники не любят лить свою кровь ни за какие деньги. Единственное, о чем жалел Самир, что англичанин заплатил десять тысяч за информацию, а не дал пятьдесят за труп американца...

Страсти в столице все накалялись, митинги переходили в манифестации, которые милиции и ОМОНу с трудом удавалось разгонять. Местных милицейских сил явно не хватало, в ближайшее время ожидалось прибытие частей ОМОНа из других городов. Противостояние между правительством и парламентом нарастало. В Белом доме отключалась вода и электроэнергия. Некоторые одумывались, выходили, но большинство продолжало заседать, принимать какие-то решения. Давать интервью различным журналистам на тему «президентской узурпации власти, добытой в кровопролитной борьбе с тоталитаризмом». Такие заявления в адрес первого демократа России были сенсацией, и на нее, как мухи на дерьмо, слетались журналисты со всего мира. Все знали — скоро поток слов иссякнет, и тогда одна из сторон должна будет перейти к делу. Тем более что после обещания министра обороны: «Армия вмешиваться не будет» — руки у многих уже чесались.

Выпускник Академии Главного разведуправления Генштаба подполковник Журавлев с первого дня был в Афганистане и видел, как «червоточина» начинает пожирать «никем не победимую». По долгу службы Журавлеву пришлось мотаться по всему Афганистану, и он видел реальное положение вещей. Получив через два года звание полковника и место при разведуправлении армии, Андрей Андреевич познакомился с одним из главных политруков армии. Генерал-майор Брянцев относился к афганской экспедиции так же, как и полковник Журавлев. После многочасовых бесед оба старших офицера пришли к мысли о создании проекта военной доктрины для 40-й армии в Афганистане.

Журавлев и Брянцев писали, анализировали, составляли прогнозы на сложившуюся ситуацию. В результате получился труд не на одну сотню листов, где давалась трезвая оценка происходящему. Как военный специалист, Журавлев доказывал нецелесообразность дислокации воздушно-десантных частей в Афганистане, которые теперь выполняли функции охранных частей, мотострелковых и порой даже стройбата. Десантники выполнили свою задачу на начальном этапе, когда требовалось в срочном порядке захватить аэродромы, воинские части и другие стратегические объекты. Теперь десантников должны заменить горно-стрелки, которых практически не было в Советской Армии. Но в Советском Союзе достаточно горных массивов, где можно было создать несколько учебных центров. Следовало изменить структурный состав армии, для Афганистана не подходили полнокровные дивизии, их следовало заменить бригадами. В отчете давалось подробное описание такой бригады, состоящей из двух батальонов горн-острелков, аэромобильного батальона и батальона тяжелого вооружения — артиллерия, минометы. Следовало убрать из Афганистана мотострелков, занимающихся охраной объектов, и заменить их частями внутренних войск, которых этому обучали. Реактивную авиацию (штурмовики, истребители, фронтовые бомбардировщики) тоже вывести.