Иван Стрельцов - Диверсионная команда

К капитану подошел лейтенант Кадыров.

— Пошли, — шепотом сказал он, — Зульфибай нас догнал.

Прапорщик Зульфибаев сидел на камне напротив Че-четова.

— Повтори еще раз, — сказал майор, когда рядом оказался Волин.

— Дед прав, — сказал Зульфибаев, указав на спящего Лебедева, — по нашему следу идет большой отряд. Человек пятьдесят. Это афганские «духи», судя по их вооружению, они из группировки «непримиримых». Идут довольно быстро, думаю, после взрыва, что устроил Лебедев, им нужны наши трупы, на меньшее они не согласны.

— Серьезные мужики, — оценил противника Чечетов.

— Можете поверить, товарищ майор, сопливых среди них я не заметил.

— Что еще? — спросил Волин, его интересовала полная характеристика преследователей.

— У них полное вооружение, стандартный комплект боеприпасов, двигаются почти без привалов. С ними толковый следопыт, весь в черном, невысокий, юркий, как такса. С ходу обнаружил нашу стоянку. Хотел его снять, но подумал, что со следа «духов» уже не собьешь, а настораживать их незачем.

— Правильно сделал, Садык, — успокоил прапорщика Чечетов, теперь на группу свалилась еще одна проблема — преследователи. «Шурави» — достаточно одного этого слова, чтобы все теперешние враги прекратили междоусобицу и принялись за них. Как поступить, Чечетов еще не решил.

— Подъем, — объявил он, — через две минуты уходим.

Это был кромешный ад, в небе то гасли, то вспыхивали «люстры» осветительных снарядов и ракет. Со всех сторон к холму тянулось множество пунктиров трассирующих пуль. Со стороны заставы били скорострельные пушки зениток. Цепочки оранжево-красных взрывов отсекали от холма наступающих моджахедов и били по их тяжелому вооружению, которое душманы пытались выставить на прямую наводку. Но это ненадолго могло сдержать наступающих. Те то и дело прорывались сквозь шквал артиллерийского огня, тут же попадая в мертвое пространство. Жизнь осажденных теперь зависела только от их мастерства и умения. В ход шли ручные гранаты, гремели автоматные очереди, еще немного — и дело дойдет до рукопашной.

Вынимая из кобуры тупорылый «ПМ», старший лейтенант Петров сказал:

— Похоже, скоро нам придется петь «Последний парад наступает».

— Будем надеяться, что до утра продержимся, — пристегивая к рукоятке «стечкина» кобуру-приклад, тихо проговорил Дубинин. Босяга тоже подал голос:

— Не знаю, что там будет дальше, а «лимонку» одну оставил на самый крайний случай.

— Но, это... — голос снайпера заглушил рев пусковой установки душманов. Огненные наметы реактивных снарядов, прочертив черными хвостами небо, устремились в сторону таджикского берега Пянджа. Погранзаставу окутал тайфун огня, дыма и вздыбленной земли. Через мгновение в небе над холмом погасла последняя осветительная ракета. Черная бездна обрушилась на осажденных, теперь пришлось стрелять на звук. И снова грохот стрельбы, языки пламени, пунктиры трассеров, крики и стоны раненых. Ко всей этой смертоносной какофонии примешивался скрежет пролетающих реактивных снарядов.

Петров вставил в гранатомет последнюю гранату. Уже по вспышкам выстрелов можно было определить: моджахеды совсем рядом.

— Аллах акбар, — понеслось по цепям атакующих, а этот крик постепенно превращался в животный вой.

Одна из пуль, врезавшись в базальтовую скалу, отрикошетила, ударила по каске старшего лейтенанта. Петров упал, но уже через несколько секунд снова поднялся. Фыркая, как лошадь, он тяжело замахал головой. Крик моджахедов нарастал. Это был один голосящий звук, увлекающий за собой стадо осатаневших убийц.

Петров прижал приклад автомата к плечу.

Выстрел подствольного гранатомета слился с самой высокой нотой крика душмана. Затем громкий шлепок, похожий на звук падающего в болотную жижу камня. И сразу оборвался боевой клич атакующих. Все смешалось. Отбросив пустой автомат, Дубинин бил короткими очередями из «АПС», Босяга, зажав чеку гранаты зубами, отстреливал одиночными последние патроны из своего «АКМа». Петров, положив на базальтовую скалу автоматы, длинными очередями сек наступающих с двух рук.

С заставы снова заговорили «золушки», их поддержала минометная батарея, молчавшая до сих пор. В небо взвились две зеленые ракеты.

— Живем, хлопцы, — закричал пограничник, увидев в небе сигнал с заставы. Цену этому сигналу он знал.

Еще не успели догореть ракеты, а уже издалека слышался вой летящего тяжелого снаряда. Первый пристрелочный снаряд упал далеко, у подножья горы Безымянной. Следующие три вздыбили землю недалеко от холма. Пока шла пристрелка гаубичного полка, артиллерия заставы неистово «рубила» коридор от холма до Пянджа. Неожиданно застава смолкла, а небо пронзила вспышкой красная ракета.