Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

Завхоз резал кролика, снимал с него шкуру. Один из убийц кивнул в его сторону и сделал такой жест, будто бы стреляет. Второй отрицательно покачал головой и только губами произнес:

— Рано.

Шторы в этом доме тоже, судя по всему, было не принято задвигать. Практически все застолье было как на ладони. Убийцы смотрели на это, как на шоу. Наконец в доме стали собираться на боковую. Оперативника отвели в комнату, окна которой выходили на другую сторону. А стрелок с винтовкой уже занял позицию перед окном комнаты самого Григоращенко.

Хозяин зашел, стал снимать рубашку. И в этот момент был спущен курок. Винтовка, снабженная глушителем, тихо щелкнула. Пуля проделала аккуратную дырочку в левой части груди завхоза и вышла из спины, оставив там лохматую рваную дыру, через которую можно было просунуть кулак. Григоращенко упал боком на кровать, а с нее сполз на пол.

— Уходим, — прошептал стрелок.

— Он точно готов? — спросил второй.

— У меня как в аптеке, — спокойно ответил стрелок.

Они спокойно сложились и ушли. Им еще предстояло отвезти винтовку, а винтовке — сыграть свою роль в продолжении этой игры.

Оперативник не услышал ни выстрела, ни короткого щелчка пули по стеклу. Ему только показалось, что в соседней комнате уронили что-то мягкое. Сначала он не обратил на это никакого внимания. Через несколько минут ему показалось, что в доме что-то неправильно. Как-то слишком тихо, что ли. Из комнаты хозяина не слышно ни храпа, ни поскрипывания пружин под ворочающимся хозяином.

Он подождал еще немного, потом не выдержал.

— Игорь! — окликнул он.

Тишина.

Оперативник подождал немного, затем позвал громче. Но и в этот раз он ничего не услышал. Вот теперь его уже разобрало беспокойство. Он встал, оделся, взял пистолет на изготовку и пошел проверять, как дела у Григоращенко.

Представилось, что вот сейчас он заглядывает в комнату с оружием наготове, а хозяин дрыхнет, но от шороха просыпается. И что он видит? Глупо получится, но надо.

Когда Василий увидел, что из комнаты Григоращенко пробивается свет, он сразу понял: проблемы. И уже не пытаясь соблюдать тишину, он ломанулся в комнату.

И увидел мертвого хозяина, плавающего в огромной темно-красной луже. А заодно заметил маленькую дырочку в стекле.

Понимая, что уже все бесполезно, он выскочил на улицу. И понесся вокруг дома, непонятно кого собираясь застать. Он пробежал, наверное, раза четыре вокруг дома, еще промчался по улице в одну, а потом в другую сторону.

Потом он вернулся и позвонил Крохину. Напрямую Грачеву — побоялся. И рассказал, что уследить за Матросом в очередной раз не удалось.

* * *

Две машины с сиренами подлетели к дому Григоращенко. Оперативник выбежал их встречать. Взвизгнув тормозами, автомобили остановились у ворот. Из передней выскочил подполковник Грачев. Вид он имел, прямо скажем, очень помятый. Пиджак на левом плече был разорван, а весь правый рукав имел не серый, а черный цвет от копоти.

— Елки зеленые! Куда ты смотрел, сукин сын? — налетел Грачев на Василия, как коршун на наседку.

— Да его через окно застрелили! Что я мог сделать?

— Шторы закрыть! Элементарно закрыть шторы! Это нетрудно, это совсем недолго! — неистовствовал подполковник. Кажется, тут он был прав на все сто процентов. Василий почувствовал себя полным идиотом. В самом деле, как бы они могли так просто убить завхоза, если бы не раздолбайство оперативника.

— День сегодня — вообще на голову больной! — пожаловался Грачев неизвестно кому. — Ты в курсе, что гостиницу раздолбили всмятку? Что троих наших убило? Эх ты, чучело огородное!

Оперативник от таких новостей превратился в соляной столп.

— Отомри! — приказал подполковник. — Вперед, показывай место преступления!

Они зашли в комнату, подполковник посмотрел на тело и дырочку в стекле. Удрученно покачал головой.

— Ну что, — сказал он, — надо ждать экспертов и извлекать из этого места все, что можно. Крохин, оставайся здесь, командуй. Только как следует! Потом доложишь. Я поеду обратно в «Арбат», потому что здесь уже делать нечего.

Крохин кивнул. Грачев вышел, и через минуту послышался шум мотора отъезжающей машины.

— Блин, вот встрял, — покачал головой Василий. — Как думаешь, я сильно вляпался?

— Ума не приложу, — честно ответил Крохин. — Я тут сам между небом и замлей. Боюсь, как бы после сегодняшнего дня не случилось увольнения из органов с треском и грохотом.

— А за что?

— За все хорошее, — проворчал лейтенант таким тоном, что Василий счел за лучшее оставить его в покое.