Иван Стрельцов - Спецназ не сдаётся

Федералы предлагают сдаваться тем, на ком нет крови, а на мне ее хватит на десять пожизненных заключений. ФСБ это знает, поэтому закосить под дурачка не получится, выведут на чистую воду...

Мысли Джавдета неожиданно переключились на Ростов. Там, в тайнике, было спрятано триста тысяч баксов. Деньги немалые. Но как их оттуда взять? Самвел, не поделивший с конкурентами территорию, уже год, как гнил под гранитной стелой памятника.

Сейчас из сложившейся ситуации он, Гонза Холилов, видел единственно правильное решение...

В горах темнеет рано, наступившие сумерки быстро сгущались, смешиваясь с киселем тумана и создавая бархатную черноту ночи.

Гонза не стал дожидаться темноты. Выбив из трубки еще тлеющий табак, он затоптал его в землю, сунул трубку и зажигалку в шкатулку, которую, закрыв, положил в нагрудный карман. Поднявшись, он сложил плащ-палатку и, отряхнувшись, не спеша направился к входу в штольню.

Появившаяся мысль, по мнению Джавдета, была спасительной, судьба подбрасывала ему дополнительный шанс выйти сухим из этой кровавой жизни.

...Зеленый чай был слегка теплым и горьковатого вкуса, набухшие в кипятке листья распустились, создав на дне пиалы причудливый орнамент.

Вот уже три часа алжирец Бабай и его гость Тимур, поджав под себя ноги, сидели на ковре и пили из больших, белых, расписанных по бокам арабскими письменами пиал зеленый чай. За все это время они не произнесли ни единого слова.

Тимур, как гость, не мог первым нарушить молчание. А Бабай был слишком погружен в свои мысли. После тяжелого ранения Пастуха он практически стал среди боевиков командиром номер один. У него был авторитет, большой отряд, в большинстве своем состоявший из арабских наемников-профессионалов. Он получал из-за рубежа деньги, амуницию, оружие, медикаменты. Но так было только внутри повстанцев, для деловых кругов Запада главным по-прежнему оставался президент, а он был всего лишь наемником, он даже не чеченец.

А алжирцу Абдуллу Камалю по прозвищу Али-Баба, или короче Бабаю, ох, как надо было это признание. Он мечтал, что рано или поздно его признают главным борцом за веру. Но он по-прежнему оставался лишь наемником, хотя и очень опасным. Все попытки подмять под себя Ушастого (сделать его марионеткой, выполняющей чужие приказы) проваливались. Президент, не имея реальной силы, тем не менее не желал плясать под чужую дудку. Время от времени он покидал свое убежище и направлялся в горы, где нет федеральных войск, чтобы продемонстрировать народу себя.

Вот и сегодня Ушастый покинул бункер, сейчас Бабай думал о том, что ему выгодней — жизнь президента или его смерть. Отхлебывая из пиалы остывший чай, он то и дело поглядывал на Тимура.

План, задуманный этим молодым человеком, кроме оригинальности, нес в себе еще практическую пользу. Пользу для повстанческого движения, но Абдулл еще не знал, какую он может получить выгоду непосредственно от реализации этого плана. Как бы там ни было, нельзя оставить без внимания и самого автора этого плана. Умный, хорошо подготовленный разведчик давно адаптировался в Москве, вхож в деловые и политические круги столицы России. При правильном подходе вырисовываются грандиозные перспективы его использования, особенно, если задуманный план удастся.

— Хороший чай, целебный и жажду утоляет, — наконец произнес Бабай.

— Да, сейчас это наиболее необходимое его качество, — ответил Тимур, прозрачно намекая на то, что жажда, как правило, присуща жаре, а в подземном каземате температура не повышается выше десяти-двенадцати градусов.

— Я понял шутку, — кивнул араб, уголки его губ слегка дрогнули, он провел левой рукой по коротко подстриженной бородке. — Для операции у вас все готово?

Вопрос прозвучал неожиданно и хлестко. Тимур на мгновение задумался, с одной стороны, он за подготовку и проведение планируемой операции отвечает только перед президентом. Но с другой стороны — Бабай входит в круг посвященных. И к тому же, как успел заметить Тимур, алжирец ведет себя с Ушастым на равных, а в некоторых случаях президент перед ним явно заигрывает. Это могло означать только одно — за арабом сила, и она выражается не в тысяче отъявленных головорезов, собранных здесь со всего Ближнего и Среднего Востока, а в могуществе финансовых и религиозных кланов вышеозначенных регионов. Еще неизвестно, как будут развиваться события после приведения в действие его (Тимура) плана, какие и где будут надавлены рычаги, чтобы Совет Европы и ООН высказали свой протест российскому руководству и вновь потребовали независимости сражающейся Ичкерии. После этого еще неизвестно, кто будет главной фигурой на местной политической сцене. Поэтому ссориться московскому резиденту с эмиссаром не с руки.