Иван Стрельцов - Спецназ не сдаётся

Как ни парадоксально, но в данный момент допотопная «тулка» была единственным оружием, способным противостоять иностранному карабину с современной оптикой и мощными боеприпасами.

Для того чтобы снайпер не заметила стрелка, Виктору пришлось от противоположной стены цеха проползти через проем входного коридора.

Тяжелое оружие придало морскому пехотинцу былую уверенность, как в те времена, когда в его руках был родной «АКМ». Хотя и прицельные приспособления были абсолютно разные и два ствола вместо одного — сейчас Виктора ничто не смущало. Уперев приклад в плечо, он зажмурил левый глаз, а правым совместил маленькую латунную мушку с центром черного силуэта женщины и плавно потянул на себя спуск.

Гулко в помещении прозвучал выстрел, дернувшееся оружие ощутимо ткнуло стрелка в плечо.

Тимур взглянул на циферблат, уже почти полчаса, как они застряли на территории заброшенной автомастерской. «Не так все должно было произойти», — в очередной раз пожалел себя Гафуров, несмотря на фиаско, он все равно не перестал быть профессионалом. Даже в горячке боя его мозг выискивал варианты красивого отхода. Все стало на свои места после гибели седого Вахи. Он был последним из группы направленных в Москву президентских гвардейцев. Теперь уже некому будет рассказать, что же случилось на самом деле.

«Девять убитых, два из них обгорели до неузнаваемости. Кто установит это, я или Джавдет? — размышлял Тимур. — Некому. Поэтому наше с Ларисой исчезновение никто не заметит. Правда, остался Имрам, который не присоединился к группе после ликвидации девки. Но что он сможет рассказать, даже если и доберется до Чечни? Плохо, что мальчишка все еще жив, это спутывает все карты».

Тимур посмотрел на здание, где скрывался беглец. Широкое деревянное здание сейчас пялилось на него черными провалами оконных проемов, напоминая скелет доисторического ящера.

— Ну, как, не зацепила его? — повернувшись к Ларисе, спросил Гафуров.

Женщина сменила в карабине магазин, деловито передернула затвор и снова припала к оптике, только после этого ответив:

— Верткий, как вьюн.

— Надо поторопиться, — негромко произнес Тамерлан, скорее для себя, чем для своей любовницы.

Но Лариса его услышала и колко ответила:

— Раньше это надо было говорить, когда он как на параде через реку переправлялся. А теперь, мать его... выковыривай его из этой норы.

Тимур ошалело уставился на женщину, она никогда не применяла в своем лексиконе нецензурных выражений, даже когда работала обычным продавцом с рынка в момент их знакомства. Но тут же вспомнил, каким матом сыпали две прибалтийские снайперши из отряда Пастуха. Женщины на войне душой черствеют сильнее мужчин, потому что война продолжательницам рода противоестественна по своей природе. А нарушение законов природы неумолимо ведет к мутации.

Все это Тимур хотел сказать женщине, с которой он уже собрался делить не только ложе, но и всю оставшуюся жизнь. Но сказать ничего не успел, за спиной раздался глухой выстрел. Великолепный австрийский карабин «манлихер» отлетел в сторону, а его обладательницу подбросило вверх, и она, нелепо взмахнув руками, развернулась вокруг своей оси и повалилась на стол лицом вниз.

Не помня себя, Тимур бросился к упавшей Ларисе, ухватил за плечи и рывком развернул к себе. И тут же отпрянул: вместо любимого лица было кровавое месиво с оскаленными в страшной гримасе белоснежными зубами и пустыми глазницами.

Мир рухнул в одночасье. Опустив мертвую обратно на стол, Тимур круто развернулся и решительно зашагал к зданию цеха, выставив перед собой черный угловатый «глок», он нажал на спуск.

Когда до распахнутой двери, перед которой валялся окровавленный обезглавленный Хохи, оставалось несколько метров, «глок» выплюнул последнюю пулю и предательски замолчал, поставив ствольную коробку в крайнее заднее положение. Тамерлан машинально выщелкнул из пистолета пустую обойму и потянулся за запасной. На правах старшего он позволил себе иметь запасную.

— Не торопись, Тимур, — на пороге стоял Виктор. Вываленный в пыли и грязи, сейчас он больше походил на помойного кота. Но эта ассоциация не вызвала улыбки у чеченца. В правой руке беглец держал кургузый «Макаров», ствол которого был направлен резиденту в центр лба.

Уставившийся в лицо черный глаз смерти мгновенно остудил ярость Тимура, отшвырнув разряженный «глок», он спросил устало:

— Кто ты такой?

— Я? — усмехнулся Виктор, он хотел сказать гордое «Русский солдат», но вместо этого произнес: — Я — рядовой морской пехоты Виктор Савченко, не сирота детдомовский Климов, а сын своих родителей.